Заберу тебя, девочка - стр. 20

И почему-то это звучит так забавно, что я искренне смеюсь.

Грин улыбается мне и весело подмигивает, сразу становясь таким обаятельным, что я невольно вспоминаю Лекса, назвавшего его бабником. У нас бы в универе девочки точно не прошли бы мимо такого парня! А то что он ведет бандитский образ жизни, только добавило бы ему очков.

В отличие от Лекса, у Грина нет этой жуткой ауры, от его взгляда не бегут мурашки, и вообще он вроде такой балагур и простой как песня, но если приглядеться, можно заметить и другое. Жёсткость, которая есть в его темных глазах, шрам на шее, сбитые костяшки широких рук, крепкие бицепсы, явно наработанные не в спортзале, скупость и отточенность движений и какую-то звериную настороженность. Но это все не на поверхности, а где-то там, спрятано под веселыми ухмылками.

Я вдруг понимаю, что он тоже далеко не такой безобидный, каким кажется. В этой тройке вообще нет никого безобидного.

Но зато Грин со мной охотно разговаривает, не делая никаких намеков и не бросая липких взглядов, поэтому я даже пробую осторожно задавать ему вопросы:

— А что вон в том сейфе?

— Оружие, — пожимает Грин плечами, явно не делая из этого тайны.

— А зачем оно вам? — я пытаюсь вытянуть из него как можно больше информации. — Ты же сам говорил, что вы закон не нарушаете.

— Мы — нет, — быстро ухмыляется он. — Обнал не преступление, хоть у рыжего своего спроси.

— Обнал?

— Обналичивание денег.

— А зачем это делать?

— Наличные не проверить, в отличие от счетов, — Грин отвлекается на телефон и разговаривает со мной слегка рассеянно, как будто не особо задумываясь над ответом. — Знаешь, как много с виду приличных организаций пользуется услугами обнальщиков, чтобы уйти от налогов?

— Получается, вы им помогаете нарушать закон, — хмурюсь я. — Это неправильно.

— Давай-давай, еще мораль нам почитай, — фыркает Грин, оторвавшись от мобильника. — Можешь с Лекса начать.

— Ой нет, я не самоубийца, — машу я рукой, непроизвольно кидая взгляд на противоположный угол, где Лекс с Соником копаются в каких-то инструментах. Из-за того, что на мне его куртка, я словно ощущаю Лекса рядом с собой.

Меня окутывает его терпкий, острый запах, которым пахнет подкладка и воротник, и от этого внутри тянет. Томительно, сладко и тревожно.

— С Лексом надо поосторожнее, — соглашается со мной Грин. — Он у нас такой. Не забалуешь.

Я киваю, улыбаюсь, смотрю ему в лицо и хочу что-то сказать, но вдруг дверь базы распахивается.

— Всем привет! — звучит звонкий девчоночий голос. — Дим, я тут решила забежать…

Мы с Грином одновременно оборачиваемся.

Я вижу тоненькую угловатую фигурку со светлыми, точно выбеленными волосами, и огромными, неумело подведенными голубыми глазами. В руках у нее какой-то большой сверток.

Она растерянно, как-то по-детски моргает, глядя то на меня, то на него, а потом вдруг с неожиданной для такого хрупкого существа злостью спрашивает:

— Дим, а это вообще кто?!

— Ленка… — растерянно хмурится Грин, а потом вдруг строго спрашивает: — Так. Я не понял, ты чего это тут делаешь? Я тебе что, блин, сказал?

— Ты сказал, что зайдешь, — упрямо возражает она, делая несколько шажочков внутрь. На вид ей лет двенадцать-тринадцать, она вся тонкая как веточка, а локти и колени торчат, словно у олененка. — Мы с ба пирожков испекли и ждали тебя!