Забери моё сердце - стр. 12
— Ася, — как сладкоежка при виде шоколадной конфеты не удержался — попробовал на вкус ее имя. Одними губами. Едва уловимым шепотом. Но Ася почувствовала.
Заправив за ухо воображаемую прядь, она глубоко вздохнула и, окинув класс беглым взглядом, впервые посмотрела на меня. Так колко, так холодно, словно в бездну.
Дурацкий карандаш выпал из рук. Отлетев от края парты, закатился за стул. Добрынин что-то говорил, говорил, говорил, а я тонул в глазах новенькой, как в Северном Ледовитом океане, и впервые не искал спасения.
4. Глава 3. Мой маяк
Ася.
Радость — весьма эфемерное понятие. Мимолетное. Хрупкое. Изменчивое. Еще недавно мне казалось, что ей не будет предела, а теперь она так легко уступила место страху.
Я снова боялась. Последние дни только и делала, что сомневалась. В себе. В верности принятого решения. Кусала губы. Горстями пила успокоительное. Все больше отсиживалась в своей комнате — не хотела, чтобы еще и родители начали во мне сомневаться. Мама и без того не находила себе места, а отец успел разработать для меня обновленный список из бесконечных «нельзя». Можно было подумать, старого не хватало. Впрочем, папе так было спокойнее, а мне, по большому счету, все равно.
Чтобы лишний раз не накручивать себя, я читала. Много. Без разбора. В ход шло все — от классики и школьной программы до современных детективов и книг про вампиров. Последним, к слову, я немного завидовала. Нет, пить человеческую кровь меня ни капли не тянуло, а вот как они, навеки проклятые и бессердечные, умудрялись жить, не терпелось узнать.
День Х наступил слишком быстро. Так бывает порой: думаешь, что в запасе у тебя еще вагон времени, а по факту уже опаздываешь. Вот и я проспала. Всего на пятнадцать минут, но их хватило, чтобы утро не задалось.
У мамы подгорел омлет, я вдруг усомнилась в выбранном с вечера гардеробе, а папа и вовсе остался без кофе: снег всю ночь сыпал как из ведра, и теперь, чтобы выехать из Речного, отцу пришлось вспомнить, что такое лопата.
В областной центр мы перебрались еще в ноябре. Правда, жили теперь не в пятиэтажке, как раньше, а в небольшом частном доме в нескольких километрах от города. Мама была в восторге от Речного: своя территория, охрана, озеро неподалеку, опять же воздух чистый и тишина. Отец, хоть и сетовал порой на пробки возле моста, тоже был рад переезду: он давно уже мечтал перенести свой бизнес в город покрупнее, да и за меня теперь чуть меньше волновался.
У Речного был только один весомый недостаток — дороги здесь чистили нерегулярно. Трактор приезжал по заявкам от жильцов, а поскольку зимой бо́льшая часть коттеджей пустовала, то и вспоминали о вызове спецтехники далеко не всегда, либо в самый последний момент. Раньше меня это особо не волновало — спешить было некуда, да и на улицу я выбиралась нечасто. Не любила зиму. Холод всегда вгонял меня в уныние. Но сегодня я опаздывала в школу. Точнее, уже опоздала.
Стрелка часов, казалось, гнала галопом, а я все никак не могла отойти от окна. Наблюдала за отцом. Проклинала метель. И снова кусала губы. Дурацкая привычка! Но когда волнуешься, контролировать себя бывает непросто.
До школы мы ехали молча. Папа ненавидел опаздывать, а потому, всецело сосредоточившись на дороге, выжимал газ на полную. Да и мне не хотелось говорить. Все отцовские наставления я давно выучила наизусть и досрочно знала ответы на любой из моих вопросов. Отвернувшись, я смотрела, как проносится за окном заснеженный лес, и пыталась представить, что ждет меня в мой первый учебный день.