Забери меня отсюда - стр. 41
– Помощь не нужна?
На мгновение Тина зажмурилась сильно, до боли, пытаясь прогнать блаженную золотую муть, и даже не сразу поняла, к кому обратился тот, из Кёнвальда… Нет, не так.
Кёнвальд.
Имя ему подходило настолько, что больше напоминало прозвище. Работая в библиотеке, Тина невольно вбирала в себя уйму бесполезных сведений и, разумеется, знала, что означает этот гидроним: он родился от соединения двух старых-старых корней, «кённа» и «вальд», «дерзкий» и «владыка». Но только сейчас ей пришло в голову, что реку, пусть и своенравную, так вряд ли назвали бы. А вот человека… не человека… словом, засранца-из-реки – запросто.
Оливейра что-то ответил ему, неразборчиво, но экспрессивно. Кёнвальд…
Не додумав, не досмотрев, Тина резко выдохнула, прижимая руки к горящим щекам: имя, даже произнесённое про себя, пробуждало тёплое, тянущее чувство глубоко внутри, словно интимный шёпот на ухо.
«Да когда же это кончится?!»
…Кёнвальд махнул рукой, протиснулся к двери – и исчез. Никто ничего не заметил – ни посетители, ни хозяин «Чёрной воды», ни Пирс, явно слишком увлечённый беседой с мисс Рошетт. И только Уиллоу, вытянувшаяся, как струна, злющая, уж слишком выразительно взвешивала в правой руке ботинок.
– Ты видела? – обречённо спросила Тина, присаживаясь рядом с ней.
Девчонка хищно обвела взглядом кофейню, убедилась, что кидаться обувью не в кого, и плюхнулась на диван.
– Я охренела, – призналась она откровенно. – А то бы съездила ему по роже. Ничего, в следующий раз он меня врасплох не застанет, гарантирую. А ты чего, проспал всё, что ли? – обернулась она к Маркосу.
Тот плечами пожал:
– У нас можно целоваться. Если особо друг друга не лапать.
Уиллоу извернулась и пнула его под столом; Маркос в долгу не остался. Заплясали чашки. Пирс наконец вынырнул из пучины светского трёпа:
– Что за шум… Ох, чёрт, Тин-Тин, что с тобой случилось?
– Случилось, – пробормотала Тина, обмахиваясь салфеткой. – И я сама думаю, что это было такое.
Мисс Рошетт и бровью не повела, но молча вытащила из сумочки зеркало и протянула Тине. Отражение подкинуло пару неприятных сюрпризов: щёки, оказывается, пылали так, что с другого конца зала видно, а губы выглядели неприлично искусанными.
«Он меня словно пометил, – промелькнула неприятная мысль. – Только штамп на лбу не поставил».
– Иногда следует проявить деликатность, – заметила мисс Рошетт, забирая зеркальце. – Уточню только. Это был он? Тот, кто услышал твою просьбу, произнесённую у реки, и откликнулся?
– Кёнвальд, – первой успела ответить Уиллоу и тяжело вздохнула, утыкаясь в скрещённые на столе руки. – Это какая-то чума на оба наши дома, а ещё на тот, вон тот и четыре развалюхи на окраине. Вот представьте себе: жуткая жара, духота, тело распаренное, джинсы к заднице липнут, и вот вы с разбегу прыгаете в реку, такую красивую, алчете освежающей прохлады… А вода ни черта не прохладная. Она убийственно ледяная. Что первое придёт в голову? Ну, вот запомните слова и ощущения, потому что это и есть Кёнвальд.
Пирс вдруг улыбнулся:
– Ты его ругаешь, но не похоже, что ты его боишься.
Новый вздох Уиллоу скорее напоминал стон умирающего от чахотки.
– Ой, да было б кого. Но я уже лет десять пытаюсь понять: как можно быть таким добрым, хорошим, умным – и в то же время такой… таким… таким Кёнвальдом. И ты не бойся, – повернула она голову и искоса посмотрела на Тину. – Я бы на твоём месте больше беспокоилась о том, втором.