Забери меня отсюда - стр. 26
– Какой… белой обезьяны вы вообще там делаете? – в сердцах ругнулся Йорк, отжимая штаны; его не смущал ни труп в полушаге, ни свидетельница. – А, телефон теперь сдох, чтоб его!
– Жить очень хотелось, – буркнула Тина и, с трудом поднявшись, на негнущихся ногах ступила на соседний полузатопленный ствол, затем на корень, и ещё, и ещё, пока, к собственному немалому удивлению, не очутилась на твёрдой земле. – А как вы здесь оказались?
– Долго объяснять, – поморщился Йорк, влезая в мокрые штаны. – Как насчёт того, чтобы проехаться в участок? Поболтаем за чашкой кофе, расскажем друг другу пару волнительных историй: я вам – о серийном убийце, который орудовал больше пяти лет, вы мне – о том, как помер вон тот счастливчик. – И Йорк многозначительно дёрнул подбородком в сторону трупа.
Перспектива провести полночи в участке замаячила перед Тиной во всей своей ужасающей полноте.
– Нет! Мне, м-м-м… надо в больницу. Я сейчас потеряю сознание, кажется.
– Так мы тогда труп запишем на вас? – обрадовался Йорк.
«Чтоб ты правда утопился», – от души пожелала ему Тина и молча поковыляла наверх: её грела мысль, что в салоне полицейской колымаги сухо и, возможно, тепло, если печка не сдохла.
Роллинс остался у Кёнвальда: стеречь остывающее тело и меланхолично курить, сидя на толстой ивовой ветви; его слегка курносый профиль неплохо смотрелся напротив серебряной реки, внося абсурдистские мотивы в окружающий пейзаж. А Йорк, явно воодушевлённый, заскочил в машину, оглушительно хлопнул дверью и прямо через пустырь, по кочкам, рванул к дороге. Печку он врубил почти сразу – да так мощно, что стало душно, несмотря на приоткрытые окна.
Водил детектив в специфической манере.
Сирена оглашала истошным визгом Лоундейл – вечерний, уже наполовину дремлющий; светофоры, по мнению Йорка, работали исключительно для гражданских – благо улицы были уже полупустые, а редкие встречные машины, к счастью, успешно шарахались с перекрёстков; обочины мелькали за окнами с тошнотворной скоростью и то рывком подбирались вплотную, то отскакивали за разделительную полосу.
«Бедные кошки, – пронеслось у Тины в голове, когда автомобиль в очередной раз едва вписался в поворот и её впечатало в дверцу. – Кажется, они останутся без ужина навсегда».
Когда она наконец очутилась у ворот полицейского участка, её уже мутило по-настоящему и сознание уплывало.
– Вы ужасный человек, – простонала она, обвисая на заборе. Ноги не держали.
– Мне говорили, – отмахнулся Йорк, сосредоточенно пытаясь реанимировать свой мобильник. Судя по трагически заломленным бровям, пациент был непоправимо мёртв.
– И вы чудовище.
– А вот это – ещё нет, – польщённо улыбнулся он.
Обмен любезностями прервался на самом интересном месте. Звякнул дверной колокольчик, и на порог «Чёрной воды» выскочил Оливейра, а за ним, почти столь же проворно, – мисс Рошетт в элегантном белом платье и сером жаккардовом пиджаке.
– Мисс Мэйнард! – всплеснула она руками. – Что случилось? Вам плохо? Вас привёз этот изверг?
На лице Оливейры промелькнуло занятное выражение: нечто среднее между исполненным ужаса пониманием и тщательно замаскированным сочувствием.
– Присядьте на бордюр, – посоветовал он со вздохом. – Я сейчас принесу воды с лимоном и льдом. Как вас угораздило? Роллинс обычно не пускает детектива Йорка за руль, гм, из милосердия. А чтобы ещё и с пассажиром…