Забавушка и Змей Горыныч - стр. 5
– Ах вот ты как заговорил! Смерд поганый, а не друг ты мне! – рассерчал пуще прежнего князь Владимир. – Не тебе решать, за кого дочь твоя пойдёт! Не тебе решать, кто землю твою вспашет! Вели Рогнеду сюда вести! – зло кричит на весь терем царский, громом глас его несётся по покоям княжеским…
Только я, как услыхала, что деется, сразу из подпола на двор выскочила, да в тёмный лес побежала, подальше от князя ненавистного…
Бегу, я ног под собой не чуя, во мхи мягкие проваливаюсь, через кочки перескакиваю, болота топкие перепрыгиваю…
Только слышу я позади себя громкий лай: то псы княжеские по моему следу бегут, всё ближе и ближе ко мне, вот уже дыхание их смрадное мне в затылок доносится…
Вдруг вижу я пред собой дуб высокий: хватаюсь за ветки крепкие, да залазаю на него, как белка юркая. Сижу, притаившись, дышать боюсь, а подо мною дружинники князя рыщут, со злости бесятся.
Вдруг чую я, будто грудь мне что-то, как уголь жжёт, достаю я из-за пазухи лубок с ликом моего Родмира, только вижу я, что померк он, словно стёрся от дряхлости, а из глазонек его ясных будто кровавые слёзы льются. Чует мой суженый, что грозит мне доля страшная и опасность великая!
– Родмирушка мой дорогой, помоги мне в трудный час, – заклинаю я его так, умоляю, будто он сейчас придёт ко мне из земель своих далёких, прилетит на крыльях своих соколиных…
Только слышу я вдруг шипение да шуршание в ветвях густых, глядь – а из листьев дубовых змей зелёный ползёт ко мне.
Сижу я, не шелохнувшись, обмерев от страха, что делать мне, не ведаю: закричу, прогоню – поймают меня псы поганые, а останусь тута сидеть – укусит меня змей свои жалом ядовитым… Только змей вдруг молвит человечьим голосом:
– Не бойся, Рогнеда, приполз я от твоего суженого. Просил он помочь тебе, коли пожелаешь того. Прослышал он про твою беду великую, велел своему голубю верному лететь на всех крыльях в твою сторонушку, просить всех братьев его лесных о твоём спасении. Услыхал я его мольбу, приполз к тебе со своей подмогою. Смогу я сгубить князя Владимира тебе ненавистного, коли доверишься ты мне, ягодка сладкая…
Шипит так, а сам своим язычком двойным мои ножки трогает, будто лизнуть хочет.
– Как же ты поможешь мне, змей лесной? – спрашиваю я.
– А ты доверься мне. Раздвинь ножки свои белые, заползу я в лоно твоё девичье, как в норку узкую. Спрячусь там, до поры до времени. Вот поведут тебя к князю Владимиру в опочивальню, достанет уд он свой тугой молодецкий, да натянет тетиву, чтобы стрелу пустить в твоё срамное место, только вонзит в тебя своё жало ненасытное, я его и укушу за самый оселок! – молвит так змей-искуситель, а глаза его, как два рубина драгоценных сверкают.
Гляжу я на лик своего Родмира, а он всё слабее и слабее становится, вот-вот совсем пропадёт… Сердечко кровью моё обливается, что не увижу я своего любимого, не смогу сохранить для него свою верность девичью! Помню я, учила меня матушка не верить змеям искусителям, да нет у меня выбора никакого. Что огонь, что полымя.
– А коли я тебя не послушаю, не доверюсь я тебе? – спрашиваю я змея хитрого, только хвостиком он махнул да отвечает:
– А тогда я укушу тебя, моя девонька красная, погублю навек, моя ягодка сладкая…
А лай все громче, голоса слышны грозные: вот-вот меня найдут… Что же, делать нечего: раздвигаю я ножки свои белые, подползает змей зелёный к моему лобку, своими язычками его лижет, будто пробует: вкусно ли?