Забавные приключения домовенка Гриши - стр. 4
– Допился, – вздохнул местный житель, взглянув на Гришу, и от предложенной купюры отказался.
Деревенька, как и говорила Надежда, была полузаброшена. Домик одного её знакомого стоял в самом центре.
– Ух ты! – воскликнул Гриша. – Деревянный дом! А вода где? А телевизор? А интернет?
– Вода в колодце, телевизора нет, интернет не ловит, – ответил Андрей Павлович. На самом деле наличие сигнала он не проверял.
Гриша как-то сразу сник.
– А что мы здесь будем делать? – спросил он.
– Отдыхать.
– Ладно, – вздохнул домовёнок. Пойду хоть животных поищу.
Гриша вернулся через два часа, мокрый и в тине.
– Упал, – мрачно произнёс он. – Там туземцы с граблями и вилами. Попробуй не упади!
– Ты же домовой! Должен уметь быть невидимым, – удивился Андрей Павлович.
– Должен, – Гриша вздохнул. – Теоретически. А практически…
Он снова вздохнул.
– Животных-то видел?
– Корову! Такая большая! Страшная! Ещё смотрит так, подозрительно. Больше ничего интересного. Куры как у нашего соседа справа, индюки как у соседа слева. Поросят нет. Телевизора нет. Интернета нет. Вода в колодце. Туземцы с вилами. Может, домой поедем? Нагулялся я.
– Вот сразу и поедем! – обрадовался Андрей Павлович. – Я даже сумки разобрать не успел.
– А ещё там есть лошадь, – вспомнил Гриша. – Грустная такая. Давай её с собой возьмём, а? Будет у нас в сарайчике жить.
– Это чужая лошадь, а воровать нехорошо!
– Но она же грустная, – домовёнок усиленно принялся сопеть, но в этот раз сопение не помогло.
Уже дома, намывшись в ванной и напившись чаю, Гриша уселся перед телевизором и радостно делился впечатлениями.
– А здорово мы, Андрей Палыч, в деревню съездили, да? Теперь надо в Египет лететь. В передаче сказали, что сейчас горящие путёвки купить можно. Поехали, а? Там такие пирамиды! И верблюды! Только грустные. Очень грустные верблюды.
Андрей Павлович в очередной раз подумал, что телевизор зло, особенно для неокрепшего ума юного сорокалетнего домовёнка.
Бедный офисный планктон
– Лето. Жара. Домовёнок Гриша сбежал с крыльца, сунул голову в ведро с водой, забулькал. Хорошо.
– — Андрей Палыч, – сказал он, заходя в дому. – Ты представляешь, есть люди, которые не любят лето.
– Отлично представляю, – ответил Андрей Павлович. – Я и сам к нему в общем равнодушен.
– А некоторые совсем ненавидят! – домовёнок округлил глаза. – Я тогда у Томиных жил с тётушкой Поликсеной и дедом. Вот. И Лешек Томин терпеть не мог лето. Каждое утро только глаза откроет и давай ныть: «Ах, опять это лето проклятущее, мухи, пчёлы, комары, жара. Траву косят, дети орут, мотоциклисты носятся!» Умывается – ноет, одевается – ноет. Только во время завтрака молчал. Подавиться боялся.
Жена его, Олеся, только поддакивала: «Да, Лешечек, да, дорогой». Она считала, что у него тонкая душевная организация и боялась слова поперёк сказать. Вдруг расстроится?
Лешек работал в офисе и больше всего ныл от того, что трудиться летом приходится. Я один раз с ним прокатился, так интересно было. В офисе лепота, кондиционеры. Лешек сидит за столом, по кнопочкам щёлкает, по телефону говорит. Я б там навсегда остался. А что? Прохладненько, миленько. Вокруг всё время движение. Я уже и местечко себе обустроил в плетёной такой корзиночке. Тряпочек натаскал, утомился и задремал.
Просыпаюсь – темно. Тишина. Все, оказывается, домой ушли. Я из корзиночки выбрался, иду, сам не знаю куда. Кое-как в коридор вышел, а там свет горит, тусклый такой. Я быстрей к выходу. Там охранник сидит. Поднимает голову, а у него клыки до самой груди, глаза красные.