Забава для избранных - стр. 27

– Давай сделаю, – предложил напарник, который немного подустал от бесконечных просмотров. – А ты уж добей домофоны.

– Устал? – понимающе спросил сыщик.

– Не без этого. Знаю, Лев Иванович, ты тоже устал, но домофонные камеры – это последнее.

– Ладно, займись номерами, а я этим. – Лев Иванович снова повернулся к монитору.

Когда Станислав переписывал данные владельцев машин, попавших на устройства видеофиксации, а Гуров мужественно просматривал запись с камеры домофона, в дверь негромко постучали.

– Войдите, – отозвался Крячко.

Дверь открылась.

– Здравствуйте, – произнес посетитель.

Услышав знакомый голос, сыщик обернулся. На пороге кабинета стоял не кто иной, как сосед убитой Савиной Николай Терентьев. Стас, видевший его ранее только на фото, нахмурился.

– Здравствуйте, Николай Евгеньевич, – поприветствовал его Лев Иванович. – Вы ко мне?

– Да, к вам, – кивнул мужчина.

– Ну, так не стойте в дверях, – не без доли неприязни сказал напарник. – Проходите, присаживайтесь.

Терентьев тихо проскользнул в кабинет и сел на предложенный стул. Гуров отметил, что Николай был все с тем же неизменно равнодушным выражением лица. Сегодня, правда, к нему добавилась какая-то тень задумчивости.

– Слушаем вас, Николай Евгеньевич, – внимательно посмотрел на него сыщик.

В глубине души он был даже рад визиту Терентьева – хоть какое-то разнообразие после долгой и муторной работы с камерами. Попутно Лев Иванович вспомнил, что, увлекшись этими видеозаписями, он так и не навестил соседа Савиной. Впрочем, теперь в этом уже не было нужды, ибо последний пришел сам.

– Я хочу признаться, – без предисловий сообщил посетитель.

– Признаться в чем? – уточнил Станислав.

– Выражаясь вашим казенным языком, в убийстве.

Друзья невольно переглянулись. «Ишь ты, как завернул», – явно читалось на лице Крячко.

– И кого же вы убили? – прищурился Гуров, хотя уже догадывался, какой последует ответ.

– Наташу, – пояснил мужчина. – Девушку, что жила в соседнем доме и о которой вы меня спрашивали.

Сыщик снова переглянулся со Стасом.

– А что значит ваше выражение «казенным языком»? – спросил тот.

– Потому что я бы не назвал это убийством.

– А как бы вы это назвали?

– Помощью.

Лев Иванович за свою оперативную практику повидал многих, причем не только самих преступников, но и свидетелей. На его памяти всплыл один санитар, который из жалости придушил тяжелобольную соседку, которая жаловалась, что из-за болезни ей уже невыносимо жить на этом свете. Но тот парень, даже несмотря на то что женщина сама попросила его избавить ее от страданий таким своеобразным способом, страдал и мучился морально из-за содеянного. А этот Терентьев говорил так спокойно, будто рассказывал, как гулял в парке или заваривал на кухне чай. По лицу напарника было видно, что он испытывает похожие чувства.

– Весьма оригинальный способ помочь, – не удержался от злой насмешки Станислав.

– Вы правы, это сложно понять, – согласился мужчина.

– Ну и что же за проблема была у Савиной, что вы ей помогли именно так? Если это не секрет.

– Не секрет, – спокойно ответил Николай. – Ей невыносимо было жить на этом свете.

– Это она сама вам говорила? – спросил Гуров.

– Да. Наташа поссорилась с любимым человеком и очень страдала из-за этого. Она говорила, как ей тяжело, как хочется умереть и не видеть всего этого. Мне стало жаль ее, и поэтому я решил помочь ей.