За зеркалами 2 - стр. 22

– Глупая девка! Поешь, ты себя угробишь!

Снова тычет мне в лицо своей тарелкой, из которой божественно пахнет супом, и этот запах смешивается с ароматом свежеиспечённого хлеба.

– Не хочу, – чувствуя, как сжался пустой желудок, и начала подкатывать к горлу тошнота от голода, – убери. Убери, Роуз.

– Ешь. Ешь, и тебе станет легче.

Она с трудом склонилась ко мне.

– Послушай, ты поешь, а я ему скажу, что ты снова вылила еду. Я обещаю, не выдам тебя.

– Не надо. Скажи ему, чтобы катился к дьяволу. Слышишь, Роуз? Так и передай.

– Упрямая дурочка. Чего ты добьёшься? Сама себя убиваешь. Поешь и скажи ему это сама.

– Победы. Я в любом случае выиграю, Роз.

– Ты не доживёшь до своей победы, идиотка.

– Тогда я всё равно её одержу. Или ему придётся спуститься ко мне, – закашлялась, потому что в горле, во рту всё першило от сухости, – или ваш грозный Натан Дарк проиграет слабой женщине.

И мы обе замерли, когда вдруг раздался мужской голос, наполненный тихой яростью:

– К чему победа, если нет возможности насладиться её вкусом, Ева?

И мне показалось…, наверное, показалось, что Рози как-то облегчённо выпрямилась и, посмотрев долгим взглядом в сторону Дарка, поспешно вышла из камеры, оставив свои тарелки на полу.

Я только вчера успел встретиться с Арленсом, который слишком настойчиво настаивал на беседе, не скрывая, что её основной темой станут мальчишки, сбежавшие ко мне за последние пару месяцев. Видимо, достопочтимый директор считал, что может потребовать их, словно игрушки, назад, и я ему позволю забрать детей. В таком случае Крис насчёт него всё же обманывался, и управляющий приютом далеко не настолько умён. Он откровенно намекал на свои подозрения по поводу моей причастности к исчезновениям детей, полагая, что сможет, если не напугать меня, то насторожить однозначно. На что я предложил ему в ответ самому спуститься в катакомбы и поискать детей. Правда, так же предупредил, что не располагаю достаточным временем, чтобы сопровождать Арленса, а многие из жителей подземелья сочтут за честь прикончить и обобрать до нижнего белья неплохо одетого господина, вроде него. Как я и ожидал, мистер директор благоразумно отказался, не забыв неприязненно сверкнуть глазами на прощание.

А вообще вырисовывалась удручающая картина, и я пока не мог поймать начавшую отчаянно стучать в голове мысль за хвост так, чтобы развернуть её полностью, чтобы изучить её как следует, понять, что именно мне не давало покоя. Почему дети бежали из приютов, я знал, как никто другой. Впрочем, как и то, что есть семьи, в которые лучше не попадать никогда, оставаясь в казённом учреждении до совершеннолетия. Всё зависит, что задумала эта прохвостка-судьба в отношении конкретного человека. Эта дрянь любила иногда потешаться самыми беспощадными, самыми невероятными образами даже над детьми. Особенно над детьми. Несправедливая тварь. Впрочем, если им хватало сил пережить все её издевательства, то на выходе получались люди сильные, достойные…или же последние ублюдки с необратимыми нарушениями психики и полностью размытыми понятиями добра и зла, типа меня.

Но почему всё же дети бежали из приюта Арленса, который, по словам Криса, делал всё возможное, чтобы привести детдом в надлежащее состояние, делал куда больше всех своих предшественников вместе взятых, я пока не понимал. Что их пугало там? Или всё же что манило здесь, по эту сторону забора из металлических прутьев, опоясывавшего здание приюта?