За туманной рекой - стр. 12
Тошнота обожгла Лару противной, едкой волной и накатила такая слабость, что девушка даже не стала пытаться уцепиться за реальность. Та все равно была слишком кошмарной, чтобы удерживаться за нее.
«Я больше не могу!» – мелькнуло в измученном сознании, но все, что могла сделать Лара, это сложить руки перед собой, уткнуться в них, прикусив рукав куртки, чтобы сдержаться и не привлечь к себе ненужное внимание.
Лара
Белый мел противно скрипел, царапая доску, в пухлых пальцах математички. Она выписывала название темы урока, покачиваясь на высоких, толстых каблуках. Ученики, затаив дыхание, следили за ее движениями, отмечая про себя все видимые ими детали: тугой пучок жидких каштановых волос, чуть измазанную мелом черную юбку, широкий свитер кислотно-абрикосового цвета, но самой интересной деталью была коварная маленькая стрелка на капроновых колготках, которая притаилась в самом низу, у задников черных туфель.
Скрип мела прекратился, и математичка обернулась, замерев. Ее маленькие выцветшие голубые глаза юрко заскользили от парты к парте, выискивая потенциальную жертву. Испачканные мелом пальцы хищно сжались. Замер и весь класс.
Тут самое важное было выдержать ее взгляд, ни в коем случае не показать, что ты ее боишься.
Иначе …
Математичка сделала шаг вперед, отчего ее могучая грудь под абрикосовым свитером качнулась.
– Итак, – на губах затрепетала коварная улыбка. – Кто желает пойти к доске? – не дождавшись желающих, она саркастически усмехнулась: – Просто лес рук. Другого и не ожидала.
Пристальный взгляд голубых глаз устремился в классный журнал. Повисла такая тишина, что можно было слушать полет мухи над потолком и принять его за музыкальное сопровождение.
– К доске пойде-е-ет…
Палец с ногтем, покрытый красным лаком заскользил вниз по длинному списку учеников.
– Пойдет… Тимофей Семенов.
Класс заметно выдохнул, точно из надутых шариков спустили воздух. Можно было расслабиться на какое-то время и передохнуть перед следующим поиском жертв.
Девочка, сидевшая на предпоследней парте у окна, нервно постукивала ручкой о раскрытый учебник. Его поля были изрисованы символами и образами, которые никак не походили на математические, или, по крайней мере те, что соответствовали бы школьной программе. Ей неоднократно доставалось от учителей и родителей за это, но она ничего не могла с собой поделать. Чаще всего, эти рисунки получались неосознанно. Девочка могла носиться мыслями где-то далеко, пока ее пальцы, сжав ручку или карандаш, выписывали странные сочетания букв и слов.
Сейчас ее мысли вернулись сюда. Точнее, девочка уставилась на Тимофея, который с совершенно беспечным видом стоял у доски, показывая отсутствие страха.
– Ну, Семенов, – вздохнула математичка, тоже чувствуя, что мальчишка ни капельки ее не боится, что вызывало ее раздражение и, одновременно, некоторое уважение к нему, – что ты там расскажешь?
Улыбка у него была самой обаятельной из всех. Девочка это точно знала. На нее велись не только ученики, но и учителя, и вообще, все кругом. Знал это и сам мальчик, и бесцеремонно этим пользовался.
Семенов блеснул белыми зубами, которые бы сделали честь самому красивому актеру современности, отчего на его щеках заплясали лукавые ямочки. В эти ямочки влюблялись все девчонки без разбору. Об этом факте тоже было всем известно.