За троном. Царская милость - стр. 8

Приступили к подбору оружия. Все казенное, одного вида и размера. Однако не сразу Алексей саблю подобрал, чтобы баланс удачный был. Одно и то же изделие, сделанное на современном конвейере, могло вести себя по-разному. Что уж говорить о ручной работе? Одну саблю кузнец чуть тяжелее сделал, другую на вершок длиннее. Ножны похожи, но разные. Пику стрелецкую, как и бердыш, быстро подобрали, немудреное изделие. Само собой – нож боевой. Алексей саблю на пояс прицепил, в руки бердыш взял, встал по стойке смирно. Десятник вокруг обошел, языком цокнул от удовольствия.

– Хорош. Держальники али рынды обзавидуются.

– Перебьются.

Держальниками называли молодых людей из бедных дворянских семей. Жили и служили боярам, сопровождали на выходах. А рынды – более высокий уровень. В рынды брали молодых людей рослых и широкоплечих из семей придворных. Это была первая, начальная ступень продвижения по службе, карьерной лестнице. Называли так телохранителей царских. На торжественных приемах во дворце или Грановитой палате они стояли по обе стороны от трона в парадной одежде. В таких случаях надевали шитые серебряной нитью турецкой работы кафтаны, отороченные горностаем, остроносые сапоги, высокие шапки меховые. На груди две длинные золотые цепи. При царских выездах в войско или город форма одежды была попроще, из вооружения – бердыши. При приеме царем иноземных послов на плечах у рынд серебряные топорики были, как знак. Рынды жалованья не получали, служили ради чести, но к праздникам – церковным, тезоименитства – получали от государя подарки. Над рындами был главный рында, а у рынд – подрында, чистивший одежду, помогавший одеваться. Число рынд при дворе было невелико, несколько десятков.

Чувствовалось – ревнует десятник к рындам, к государю приближены. А стрельцам дорога туда заказана: происхождением не вышли, знатностью. Куда со свиным рылом в калашный ряд?

Онуфрий подвел Алексея к топчану в воинской избе.

– Твой будет. Порядок соблюдай, как у всех. Утром построение, развод караула. Учую, что пьян, получишь розги, а вне службы не возбраняется. Как говорится – ее и монахи приемлют.

– А что изба пустая?

– Кто в карауле, другие по домам.

– Так не воскресенье?

– Жалованье скромное. Как на духу скажу, многие, кто москвичи, лавки пооткрывали, людей наняли для торговли. А что ты хочешь? Семьи у всех, детей полный дом, кормить-поить-одевать надо.

– Знаю о сем.

– Опекуны да прилипалы, что с троном царским рядом, все больше о своей мошне заботятся, а государь в лета не вошел. Подрастет, оженится, сам править будет, глядишь – наладится. Хворый он, да сам еще увидишь.

– Как насчет обеда? Живот своего требует.

– В восемь завтрак, после заутрени. Обед в два часа, ужин в семь. Часы на башне видел?

– Видел.

– Каждый час звоны бьют. Удобно, когда в карауле. Стоишь где-нибудь, скажем – у Боровицкой башни. Часов не видать, а перезвон слышен. Знаешь, сколько до смены стоять осталось.

Часы в Кремле появились еще в 1585 году, установлены были на трех башнях: Тайницкой, Троицкой и Фроловской. Башня Фроловской называлась, а ворота – Спасские, и башня впоследствии Спасской называться стала. Часы выглядели не так, как современные, об одной часовой стрелке были, без минутной, и циферблат не такой.

– Ты в Кремле раньше не был? – поинтересовался Онуфрий.