За стеклом - стр. 14

Я не говорю о том, что надо запретить продавать алкоголь или начать его продавать в уродливых грязных бутылках, где-нибудь в темных переулках. Я говорю о том, что приобретение алкоголя может быть декорировано весьма привлекательно. На это уходят сотни миллионов и лучшие специалисты в области маркетинга, дизайна, рекламы.

Они тоже, как и другие «соучастники» не виноваты, так устроен этот мир.

Я хочу сказать одно – в этой зеленой, коричневой, прозрачной бутылке, алюминиевой банке – на самом деле, жидкость с этанолом. Вот и все.

***

Для людей, кто не хочет что-то изобретать для оправдания пьянства, есть подготовленные «театры». Места, обстановка, сложившиеся ритуалы потребления.

Есть жизненные сценарии на эту тему. Я говорю ни про психологические сценарии, а про то, что непосредственно связано с алкогольной зависимостью. Некие жизненные «кредо», которые сами собой подталкивают и извиняют за любое количество выпитого и потом, в связи с этим, наделанного.

В связи с этим, я вспоминаю историю байкерской свадьбы.

Мероприятие происходило в конце марта, в Москве. Что само по себе, уже накладывало некоторые ограничения на байкерство. На дороге была смесь льда, грязи и реагента.

Не было и речи о том, чтобы прохватить по широким проспектом на, сияющих хромом, железных конях.

Мне же обещали байкерскую свадьбу!? – расстроился я, наблюдая, как одутловатые мужики в дешевых кожаных куртках собираются вокруг здания загса.

И, чтобы как-то загладить разочарование (давящее чувство «все не так», о котором я еще часто буду рассказывать), я направился к одной из сформировавшихся компаний, где, судя по оживленному гоготу, начали разливать.

Чтобы втереться в доверие, я сразу зарядил какое-то заклинание из своей прошлой мотожизни, что-то типа «покачай масло в баке» и за это, в ответ на протянутую руку, получил пластиковый стакан. Я сразу его проглотил, и цвет «побежалости» мартовской Москвы немного просветлел. Рыхлые мужики, с пухлыми, ничего, кроме клавиатуры, не знающими руками, стали чуть больше похожи на суровых однопроцентных байкеров. Вот только… только временно лишенные своих боевых коней, в силу погоды.

Подогретый первой порцией выпивки, я рассказал всем историю своей мотоюности. Как, однажды, доехал до Курска, где сломалась моя Ява и, как пришлось регулировать зажигание в полевых условиях, с помощью подобранных на обочине, палочек и кусочков фольги. И как потом, все-таки починив мотоцикл, я поехал дальше и от сильного бокового ветра, меня чуть не затащило под фуру. А случилось это как раз на шестьсот шестьдесят шестом километре трассы, в районе Воронежа, часть которой всем печальна известна…

Прожженые байкеры слушали все это, не то, чтобы открыв рты, но с какими-то странными выражениями лица. Видно, даже сквозь затуманенное сознание, мужики поняли, что слышат о тяготах мотожизни от первоисточника.

Их воодушевление (или замешательство) было мне на пользу. В правой руке, по время рассказа, мой стаканчик регулярно пополнялся.

Я уже подбирался к той части мотоистории, как собрал свою первую «хонду» из кусков разбитых мотоциклов, привезенных из Японии, и как первое время передний суппорт держался на армированном скотче, потому что…

Но, тут, по всей толпе прошла волна восторга.

Восторг достиг апогея, когда стало не только слышно неровный стрекот и хлопки неотрегулированного двигателя (что-что, а на регулировке зажигания я «собаку съел»), но и видно бледную фару старого Урала. За ним торжественно следовал, не менее старый, микроавтобус непонятной марки, но с гордой черной надписью «Black Raven».