За сокровищами реки Тунгуски - стр. 16

– К следователю!

Я вышел в коридор – часы пробили три.

По одной стороне стола – я, по другой – человек в матросской рубашке. Рубашка желтая, хаки, а широкий, отбросной воротник карминно-красный. Цветовой удар в однотонную полутьму холодного зала. Фуражка блином, примята лихо, ремень от маузера через плечо. И… пишет. Весь стиль испорчен!

Ответил на все, что он коротко спрашивал. Та же анкета. Потом броском!

– Вы родственник Кирякова?

– Нет.

– Но знаете его?

– Конечно. Сергей Киряков сотрудник нашего музея.

– Он – бывший офицер?

– Насколько мне известно, – нет.

И я рассказал следователю, как однажды в губвоенкомате подумали, что Сергей – генерал Киряков.

Следователь заинтересовался, потом перевел глаза на мои руки.

– Вы физической работой занимаетесь?

– Я же истопник.

Оба мы улыбнулись. Потом несколько частных фраз о царизме и о революции, к которой и я, и он были в свое время причастны.

– Подпишитесь, – устало сказал следователь, – и… идите.

– Но что же это все значит?

Следователь махнул рукой.

– Разберут. Доложу начальнику секретно-оперативной части…

Выходя в коридор, я столкнулся… с Сергеем! Оба мы приостановились от неожиданности. У него был свой часовой, который сейчас же впихнул его в дверь. На прощание Сергей улыбнулся мне подавленной улыбкой.

Любопытно, как часовому передается отношение начальства! Вот следователь со мной беседовал так, что у солдата сразу создалось впечатление, что я случайный пациент Чека и, вероятно, не преступник. И он, заводя меня в комнату, сам спросил:

– Знакомый, что ли?

– Сослуживец.

– Бывает, – рассудил красноармеец, – ты вот наверху сидишь, а он в подвале… Ну, спи!

Я лег. Но, черт возьми, как осложнились мои тревоги! Я ничего не понимал. Арестован Сергей. Вероятно, и Жабрин. И, невольно улыбнувшись, про себя спросил: – И Букин? Но ведь и Инна… Она сестра Сережи!.. Мне так сделалось жалко эту милую девушку. Ну ее-то за что? Да, дьявольщина, – всех-то нас, наконец, за что? Ведь это же граничило с комическим! Я ничего не понимал. Я осужден был на бесплодные догадки на неизвестный срок…

Утро. Пробуждение и смена часовых. Плотно стал в углу небольшой, ощетинившийся смоляно-черными усами. Вероятно, мадьяр. Лежать как будто неприлично. Я подобрал свое одеяло и стал ходить, разминаясь. Шаг, два, три – назад. Шаг, два, три – назад. Перед окном. В него видны стена и окна, закрашенные белым. Опять я мучаюсь вопросами и путаюсь в паутине невероятных предположений. Но, начинаю думать, ведь и выбор возможностей безграничен? И он предоставлен случайности. И если одной из них угодно было привести меня сюда, то почему другой не углубить, не растянуть сцепление событий до последнего звена? Но о себе серьезно думать в этом смысле я не мог, а за Сережу и других мне было страшно…

– Котелка у вас нет? – спросил у меня вошедший красноармеец с добродушием завхоза. – Ну, я вам в своем принесу.

Это было весьма кстати. Мне очень хотелось пить и есть. И он действительно принес горячий кофе, паек хлеба и, что меня совсем очаровало, сахар! Завернутый, как заворачивают в аптеках порошки. Мы, видимо, считались на красноармейском положении.

Я еще не успел допить своей порции, как новый человек отворил дверь. Поглядел в бумажку, потом спросил мою фамилию.

– Имя, отчество, – следил он по записке, – собирайтесь с вещами.