За право мстить плачу любовью - стр. 4
Илья метался по коридору и грыз колпачок от ручки. Глядя на него, Светлана перестала злиться. Он не жестокий. Он переживает, когда выключает следователя. Какая она дура, что упустила такого мужчину.
3. Глава 3
Я помню всё! Ярко, до чёрных пятен в глазах, больно, до скрипа в костях! Всё! До каждой мелкой детали! Я помню, кем была в прошлой жизни, перечёркнутой предательством! Лемохова Карина Марковна! Восемнадцать лет! Наследница корпорации Лемохова! Бывшая!
Это слышит только серая стена, в которую я со злостью выплёвываю каждое слово. Сейчас она стала моей подружкой-подушкой, готовой молча выслушать любые мои стенания.
Меня держат на успокоительных и обезболивающих, но даже через такую блокаду я чувствую каждую поломанную косточку, каждый след от ожога, каждый порез и разрыв. Мне не нужно смотреть в зеркало, чтобы увидеть, что со мной сделали эти монстры. Я и без зеркала знаю, что один глаз заплыл, нос сломан, уголки рта порваны, от насыщенных синяков невозможно рассмотреть натуральный цвет кожи, а язвы от глубоких ожогов на внутренней стороне бёдер останутся со мной навсегда. Что-то поправит пластика, что-то скроет загар, что-то сотрётся с годами, вот только рубцы с души ничто не сотрёт. С годами они перестанут кровоточить, гнить, будут грубеть, утолщаться, и с ними будет грубеть и утолщаться моя душа и сердце.
Мне хочется встать, дойти до ванной комнаты, забраться под обжигающие струи воды, с надеждой согреться снаружи и внутри, но одно шевеление пальцами рук доставляет неимоверную боль, что говорить о всём теле.
Как я выдержала этот кошмар? Как мне удалось сбежать? Оплошность со стороны охреневших от количества выпитого садистов. Всего лишь малюсенькая оплошность, спасшая мою жизнь. Они просто забыли связать руки после того, как я потеряла в сотый раз сознание. Решили, что я почти труп, и завалились спать в палатку. Под пьяный храп я разгрызала верёвку, тянущуюся от шеи к дереву, оборачиваясь на шелестящее от ветра полотно.
Комары, мошкара, впивающиеся в израненное тело, было меньшее, что волновало меня. Ползти. Ползти, не останавливаясь, не обращая внимания на корни, сдирающие пластами кожу. Я ползла, проваливаясь в тошнотворную муть, теряясь в реальности, превозмогая одуряющую боль, пока не увидела просвет меж деревьев.
Не знаю, что заставило Светлану остановиться и зайти в лес, но это меня спасло. Теперь я в больнице под контролем врачей, жива, со временем пойду на поправку и буду двигаться уверенными шагами к мести, пока не уничтожу эту парочку уродов.
***
– Илюш, надо сделать девочке документы, – Света накрыла рукой руку мужчины, сидящего напротив неё и задумчиво пьющего кофе.
– Какие? – он удивлённо поднял на неё глаза.
– Какие-нибудь. Паспорт, полис, что там ещё? – Светлана пожала плечами, вспоминая весь перечень необходимых бумаг. – Возможно, она решила начать новую жизнь, спрятаться от преступников. Мы должны ей помочь.
– Я подумаю, а пока мне нужно пробить по базе подходящих по возрасту пропавших. Держи меня в курсе, Свет.
Илья поднялся из-за стола, обнял женщину и поехал в участок. Работы предстояло много. Самый пропадаемый возраст. Подростки ругаются с родителями, влюбляются, бегут от погрязшей в алкоголе семьи. Единственное спасение для них – сбежать, затеряться в большом городе, манящем большими возможностями. Сколько таких девочек оказывается в притонах, на трассах, в руках извращенцев? Сколько подсаживается на наркоту и выпадает из окон, поверив, что могут летать? Архив забит такими делами, впитавшими в себя разочарование в жизни, отсутствие возможности что-либо поправить.