За последним порогом. Паутина. Книга 3 - стр. 20

– А знаешь, Кени, – вдруг сказала мама, – меня давно уже занимает вопрос – зачем ты всё это делаешь? Ты нагрёб уже столько, что сам, наверное, не помнишь, что у тебя есть. Тебе не кажется, что это начинает походить на бессмысленное стяжательство?

– Не у меня есть, а у нас есть, – недовольно заметил я. – У тебя всё это тоже есть – мы семья, помнишь?

– Извини, – улыбнулась она. – Я, конечно же, неправильно выразилась. Но тем не менее – ты не находишь, что всё это уже лишнее?

– Ну ты же зачем-то постоянно расширяешь свою клинику?

– Она нужна мне, чтобы расти дальше, – невозмутимо ответила мама. – Я целитель, мой путь состоит в том, чтобы исцелять, и клиника мне необходима. Пока необходима. Открою тебе небольшой секрет – я очень далеко продвинулась за последние два года, и уже могу исцелять не только людей.

– Ты имеешь в виду, что можешь работать ветеринаром? – с недоумением переспросил я.

– Нет, – засмеялась она, – я опять неточно выразилась. Просто у меня в клинике только люди, вот я и сказала так. На самом деле я имела в виду не именно людей, а живые существа вообще.

– Это как?

Она встала, подошла к камину и взяла в руки кочергу – антикварную, и оттого, естественно, порядком побитую жизнью. Мама сосредоточилась, кочерга неуловимо поплыла, и через мгновение оказалась новой и блестящей.

– Ооо, – восхищённо протянула Ленка.

– Впечатляет, – признал я. – Да что там – просто потрясает. Хотя превращать дорогие антикварные вещи в дешёвые новоделы – это, наверное, не самое удачное применение. Но я вижу другие интересные варианты, например, реставрация картин.

– Не сработает, – грустно сказала мама. – Я тоже сразу об этом подумала. Холст восстанавливается, а краски просто осыпаются.

– Что-то испортила? – догадался я.

– Ерунда, – махнула она рукой. – Так себе была картина. Дорогостоящая мазня. В общем, какого-то разумного применения я для этой способности не нашла.

– Ну, по крайней мере, ты сможешь открыть ремонтную мастерскую, если тебе надоест твоя клиника. По ремонту гантелей и гирь. Вообще удивительно, что такие, на первый взгляд, многообещающие вещи на поверку оказываются почти бесполезными. Уже не первый раз такое наблюдаю.

– Не уходи от ответа, Кени, – мягко улыбнулась мама. – Я ответила на твой вопрос насчёт клиники, теперь твоя очередь. Зачем ты всё это делаешь?

Почему сложнее всего отвечать на простые вопросы? Наверное, потому, что они требуют такого же простого и ясного ответа, и их невозможно утопить в пустословии. Я надолго задумался – и правда, зачем я всё это делаю?

– Я не могу дать тебе простой ответ, мама, – наконец я привёл свои мысли в относительный порядок. – Простой ответ: потому что могу, но такой ответ ни на что не отвечает. Более сложный ответ: я хочу быть свободным и независимым, а свобода стоит очень дорого, если ты, конечно, не живёшь в глухом лесу.

– Для того чтобы быть свободным, тебе достаточно просто возвыситься, – заметила мама. – Нет, если вообще, то это очень непросто, но для вас с Леной это дело практически решённое. Я это чувствую, да и не только я. Та же Ивлич – думаешь, она просто так вокруг тебя увивается?

– Насчёт увивается – это ты опять невпопад выразилась, – хмыкнул я. – Да и вообще ты слишком упрощённо судишь. Она, конечно, интриганка, и наши перспективы тоже её заинтересовали, но подружилась она с нами вовсе не поэтому. Не забывай, что я довольно сильный эмпат, и меня довольно сложно обмануть фальшивой искренностью. А в данном случае просто невозможно – ни у кого не получится так долго имитировать эмоции.