За полчаса до любви - стр. 12
– Кто же из нас выиграл?
– Я так счастлива! Давай обсудим потом. Танцевать хочу!
– Поздно, может домой? Завтра продолжим, обещаю.
Зоя укоризненно посмотрела на Павла, – спешишь праздновать победу? У меня дома родители, к тебе ехать боюсь.
– Почему, разве я такой страшный?
– Сам догадаешься или через переводчика будем общаться? Я не готова, понимаешь, не го-то-ва!!
– Решение принимать тебе. То, чего ты так боишься, совсем не обязательное условие на первом свидании. Дома у меня домашний кинотеатр, великолепная акустика. Хочешь, будем танцевать до утра? Одни. Никто нас не потревожит. Соглашайся.
Зоя напряглась. Во время танца она лихорадочно думала, перебирала варианты, яростно спорила с внутренним собеседником. Никогда ещё не приходилось девушке принимать столь сложное решение, никогда эмоциональное состояние не диктовало свою волю, а желание испытать запретное наслаждение не обрекало на действия, которые до сих пор числились в списке низменных пороков.
Павел так на неё смотрел, что слова казались ненужной роскошью.
Зоя не могла больше сопротивляться, – поехали.
Она понимала умом на что идёт, улавливала непостижимую нелогичность, двусмысленность ситуации, но условия диктовало не сознание, а тело, которое требовало иной проверки и других испытаний, до сей поры неизведанных. Вопреки вбитым в голову с раннего детства традициям и правилам, Зою неожиданно окунула в пучину страсти муладхара, нижняя энергетическая чакра, ответственная за интимную чувственность.
Квартира Павла Егоровича находилась в престижном квартале почти в центре города. Обстановка была изысканная, непривычная.
Несмотря на тёплую погоду, Зою трясло.
Два бокала шампанского, выпитые залпом, немного сгладили неловкость ситуации. Оба думали только о том, что должно или не должно было случиться.
– Выбери музыку.
– А, что! Я Энигму люблю, самый первый альбом, Mea culpa.
– Одобряю. Боишься?
– Не знаю. Немного не по себе, но это ничего. Нужно привыкнуть… к мысли. Слишком много событий, слишком неожиданно. Расскажи что-нибудь о себе… самое-самое. Про первую любовь. У тебя была первая любовь? У меня не было. Если не считать папиного брата, в которого была влюблена до восьми лет. Теперь смешно, а тогда не до смеха было. Глупая. Ты тоже считаешь, что я глупая?
– Зачем тебе знать о чужой любви?
– Просто не знаю, как это. Любопытно. Расскажешь? А ты, ты бы мог в меня влюбиться?
– Я уже… как мальчишка. Втюрился. Можно про ту любовь, которая когда-то была, в другой раз? У тебя волосы малиной пахнут.
– Обними меня. Давай потанцуем. Мне так хорошо… и так плохо… без тебя.
– Мы же не расставались. Это нервы. Успокойся. Напоминаю – все решения принимаешь ты. Если хочешь – могу отвезти домой.
– Ты же выпил. И потом… я всё решила. Сегодня или никогда.
– Не торопись. Не хочу, чтобы ты когда-нибудь пожалела. Хочешь, сделаю тебе массаж?
– Хочу. Мне раздеться?
– Как хочешь. Не обязательно. Садись на этот стул, закрой глаза, думай о хорошем, расслабься.
Павел чем-то особенным долго массировал голову, нежно расчёсывал волосы, потом собрал их в пучок, перевязал ленточкой, принялся за плечи и спину, потом нежно ласкал шею, щекотно теребил губами мочки ушей.
Зоя долго не могла расслабиться, но уши оказались настолько чувствительными, что она едва не замурчала.