За пеленой лжи - стр. 13
Забеспокоилась Маша не сразу. Сестра не баловала ее частыми звонками, и в том, что они уже несколько дней не разговаривали, ничего необычного не было. Сначала Маша ждала, что Юля сама объявится, а начиная с выходных не находила себе места.
В субботу не выдержала и поехала к Юле домой. Дверь оказалась запертой, и Маша уехала ни с чем.
В воскресенье приехала снова, только сразу не уехала, несколько часов прождала у запертой двери, стараясь не замечать, как на нее косятся соседи.
Если бы не язвительная женщина за дверью, Маша опять прислонилась бы к стене около лифта и снова стала бы ждать. Это было проще, чем ехать домой и видеть маму.
Жена Геннадия смотрела на Машу с таким презрением и ненавистью, что остановиться у стены Маша не рискнула, спустилась вниз, во двор. Заметила лавочку у детской площадки и села на лавочку. Та стояла удачно, спиной к подъезду.
Детская площадка была пуста. С растущего рядом клена на качели с тихим шуршанием падали последние листья.
– Юля не звонила? – спросила мама в пятницу, когда Маша пришла с работы.
– Звонила, – бодро ответила Маша. – У нее все нормально.
Мамин сотовый работал плохо, голоса собеседников еле доносились, и мама им почти не пользовалась. Они давно собирались купить новый, но так и не собрались.
В пятницу Маша этому впервые порадовалась. В пятницу она уже сильно волновалась за сестру и не хотела, чтобы мама волновалась тоже.
– Юле надо переехать к нам, – сетовала мама. – В горе надо с родными людьми быть, а не одной.
– Она не хочет, – объясняла Маша.
Сестра сняла квартиру в Москве давно, как только уволилась из больницы, в которой работала после окончания медучилища. Она тогда устроилась сиделкой к какому-то старику и получать стала заметно больше.
Маша сестру от съема квартиры отговаривала. Ездить к подопечному было не ближе, чем из дома, квартирка запущенная, убогая, а денег за нее хозяева просили немалые.
Юля сняла квартиру, домой стала приезжать редко и о своей личной жизни почти не рассказывала.
Кленовый лист упал рядом с Машей. Лист был ровный, красивый. Маша его повертела и бросила на землю.
Из подъезда напротив вышла женщина в яркой желтой куртке, придержала дверь, выпуская ребенка лет трех. Тот побежал к качелям, Маша встала и побрела к метро.
Слезы продолжали течь, Маша вытерла их мокрым платком. Заметила аптеку, купила упаковку бумажных платочков.
Слезы текли с самого утра. Она заплакала, как только помахала маме, выйдя из дома. Пыталась что-то сделать со слезами, но не смогла.
– Зайди ко мне, – бросила заведующая Ольга Николаевна, увидев Машу.
Переваливаясь, проследовала в свой кабинет и недовольно спросила:
– В чем дело?
Маша говорила и плакала, а строгая Ольга Николаевна, чего Маша совсем не ожидала, предложила:
– Езжай к сестре. В таком состоянии нельзя быть с детьми.
– А как же?.. – поразилась Маша. – Кто же меня заменит?
– Я заменю, – Ольга Николаевна неожиданно потрепала Машу по руке. – Выясняй, что с сестрой. А за работу не беспокойся, я тебя заменю, сколько потребуется.
Маша посмотрела на часы. Ехать домой было еще рано, она не сможет объяснить маме, почему ушла с работы.
Поеду на работу, решила Маша. Возьму себя в руки и буду работать.
Взять себя в руки удалось. В метро Маша перестала плакать. И в электричке не плакала, смотрела в окно на проплывающие мимо освещенные осенним солнцем деревья.