За кулисами театра военных действий II - стр. 21
Но ночью случилось непредвиденное. Чья-то лошадь без седока ворвалась на городскую площадь, перевернула в костёр фургон и, обезумев от начавшейся суматохи, начала топтать спящих германских солдат. Полусонные стрелки заворочались, заорали, в темноте стреляя друг в друга:
– Бельгийцы прорвались! Спасайся!
Утром, когда порядок был наведён, на площади казнили заложников во главе с бургомистром. Обречённый город теперь ничто не могло спасти. Университетскую библиотеку немцы специально подожгли в полночь. Бензином обливали стеллажи, расстреливали всех, кто пытался что-либо спасти – и с упоением смотрели, как горят старинные фолианты и уникальные рукописи. Назавтра германцы начали сравнивать с землей весь город. Вместе с людьми…
Узнав о гибели мировой сокровищницы, король Альберт сказал жене:
– Это хуже, чем язычество. У такого варварства основание одно – зависть. Эти люди завистливы, неуравновешенны и немилосердны. Они сожгли библиотеку в Лёвене потому, что она была уникальной, ею восторгался весь мир. На страну идёт звериное невежество. Прав был великий Гейне: «Там, где сжигают книги, в конце сжигают и людей».
– От нашей культуры остался лишь пепел, – ответила королева Елизавета. – Пока мы живы, он будет стучать в моё сердце. А мы выживем – мы победим! И люди всего мира должны понять, что культура первична по отношению к государству!
– Культура наша возродится, восстанет из пепла. Германия, как Мефистофель, предлагала нам продать свою душу. Кайзер гордится, что солдаты его армии носят в походных ранцах Фауста и Заратустру. Но это – варварство, усиленное философией и художественным словом. Их концепция побуждает людей к злу и насилию. А мы покажем всему миру, что можно и должно противиться этому. Душа и честь нации не продаются. Бал сатаны скоро кончится. Ты права: мы выживем и победим!..
Пали Брюссель и Мехелен. Кайзеровские войска подошли к Антверпену. 25 августа вражеский цеппелин сбросил бомбы на жилые кварталы этого города – они взорвались рядом с дворцом, где поселилась королева Бельгии с детьми. Оставался последний рубеж – на той стороне реки Изер.
Здесь, на высоком берегу, вплотную прижатые к морю, остатки бельгийской армии рыли окопы. В бинокли командиры видели, как германцы подтягивают пушки, намереваясь взять и этот пятачок бельгийской земли.
Главнокомандующий (король Альберт возглавил армию с первого дня войны) с утра и до вечера ходил по позициям, сам наводил орудия, учил солдат метко стрелять, показывал им пример. По обе стороны фронта гуляла молва, что немецкие солдаты никогда не стреляли по нему. Одни – из уважения: такой высокий, а ходит с винтовкой по траншее, не пригибаясь. Другие опасались наказания от своего кайзера, ведь бельгийский король считался родственником германского императора.
Альберт I позволил 12-летнему сыну Леопольду (будущему королю) пойти рядовым в армию. Всё было поставлено под ружьё. Королева Елизавета – маленькая, худенькая, но очень энергичная женщина – отдала свои экипажи под кареты скорой помощи, работала медсестрой в госпиталях. Увидеть мужа могла лишь вечером.
– Что ты читаешь? – готовясь ко сну, устало спросил он.
– Я читаю про Флоренс Найтингейл. Эта удивительная женщина умерла четыре года назад, к концу жизни она ослепла, но до последнего дня читала и перечитывала книгу Теодора Рузвельта «Напряжённая жизнь».