За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году - стр. 55

Кузин заискивающе заулыбался:

– Как говорится, еще вчера.

– Я должен что-то написать?

– Да. В произвольной форме. Что как бывший научный руководитель этой темы не имеете ничего против моей защиты!

– А зачем это нужно? По-моему, этого не требуется…

Кузин замялся, как бы раздумывая, говорить или не говорить Орлову о чем-то. Потом, видно решившись, все-таки сказал:

– Понимаете, Андрей Петрович, кто-то позвонил на кафедру и сообщил, что я использовал для своей диссертации чужую работу и что руководили этой работой вы…

– Ну и что?

– Вот мне и сказали, чтобы я получил от вас письменное согласие… Ну, вроде того, что, мол, не возражаете против представления на защиту моей диссертации.

– Хорошо. Договорились.

– Так я могу рассчитывать? – просящим тоном спросил Кузин.

– Давайте я сначала прочитаю, а потом решим. Позвоните мне… послезавтра.

– Ой, Андрей Петрович, это будет поздно. Можно, я позвоню вам завтра утром?

– Так что мне, читать вашу диссертацию всю ночь?

– Да что там читать, вы там все знаете! – выпалил Кузин и, поняв, что сказал лишнее, улыбнулся своей виноватой улыбкой. – Ведь тема вам известная. Вы же – самый крупный специалист…

– Слушайте, Олег Юрьевич, – поморщился Орлов от ничем не прикрытой лести, – хватит! Я устал. Договорились. Звоните мне завтра часов в двенадцать. Я вам дам ответ. А сейчас мне еще нужно тут кое-что закончить.

– Спасибо, Андрей Петрович! – Кузин отвесил поклон. – Я завтра позвоню. А вы никуда не уезжаете?

– Нет. Все! До завтра!

– До свидания.

Когда Кузин закрыл за собой дверь, Орлов почувствовал сильное облегчение. Прошло более двух лет, как он не видел Кузина, а тот остался все таким же прилипчивым, угодливо-льстивым и наглым. Когда таким людям что-либо нужно, они готовы переступить через любые правила приличия, поступиться собственным самолюбием, вызвать к себе жалость и даже сострадание. Такие люди, сами не умеющие чето-либо создавать, привыкли паразитировать на результатах чужого труда, создавая видимость своей значимости. Прикрывая словесной шелухой скудость своего мышления, они, как правило, отличаются непреклонной настойчивостью в достижении своих целей. Их не останавливает даже то, что ради этого им самим надо иногда идти на унижение, ибо потом, достигнув желаемого, они с лихвой восполняют затраченные силы, никогда не испытывая ни малейшего чувства благодарности к тем, кто когда-то оказывал им помощь. Более того, они даже презирают тех, кто протянул им руку помощи, усматривая в этом слабость и глупость.

Ночь с 12 на 13 марта 1990 года.

Москва. Крылатское

Ночью Андрей снова, как несколько лет назад, сидел с опусом Кузина, негодуя от того, что должен тратить свое личное время на совершенно непродуктивное занятие. Конечно же, в диссертации Кузина не оказалось ни грамма его собственного творчества. Все было нагло переписано из научного отчета группы Орлова, из аналитических справок и меморандумов. Кузин попросту сдул все от начала до конца, не утруждая себя тем, чтобы хотя бы заменить некоторые фразы, «разбавить» их своими рассуждениями или, наконец, исправить ошибки, допущенные в исследовательской работе.

Сначала Орлов пытался делать карандашные пометки на полях, потом стал выписывать на отдельном листке свои замечания, но, прочитав страниц десять, понял, что все это бессмысленно. Пред ним была не работа самостоятельного ученого, а текст, «содранный» с материалов, подготовленных другими людьми, в том числе самим Андреем. «Вот паразит! – возмущался про себя Орлов. – Ничему за два года не научился. Даже тот урок не пошел ему впрок!»