За кулисами. Москва театральная - стр. 25

В ожидании рейса мы сменили казенно-металлические декорации аэропорта на более приятные – старого Будапешта. Поэтому с четой Любимовых сидим по-королевски, то есть в историческом квартале Королевского дворца, забитого туристами. Под ослепительным солнцем потягиваем кофе в самой старой будапештской кофейне «Мартисан».

Именно в 1976 году Театр на Таганке привез в Венгрию «Гамлета» и «Десять дней, которые потрясли мир». Думал ли тогда режиссер Любимов, что неделя, проведенная в Будапеште, потрясет его собственную жизнь? Именно здесь 25 лет назад начался серьезный роман Юрия Любимова, который тогда был расценен как обычная гастрольная интрижка.

– Юрий Петрович, а вы помните день вашей первой встречи с Каталин? – возвращаю я его на четверть века назад. И в свои «хорошо за 80» он поражает меня невероятной памятью.

– В деталях помню, ибо было так. Ко мне приставили даму, переводчицу, и я со свойственной мне глупой непосредственностью стал что-то едкое говорить, когда мы проезжали мимо снесенной статуи Сталина. «Только сапоги остались от товарища Сталина?» А она мне – вопросики провокационные. Я ей ответы – сообразно своим взглядам по разным вопросам. Короче говоря, как потом выяснилось, дама все доносила в советское посольство. После этой переводчицы-провокаторши общество венгерско-советской дружбы прислало мне другую – вот Катерину. И она мне сразу очень понравилась. На ней было такое платьице – довольно обыкновенное, летнее. Она была очень подтянута, деликатна и какая-то очень стеснительная.

– Хорошее уточнение – тогда.

– Да, охамела в России. (Смеется.) Она была пунктуальна, аккуратна в работе. А потом куда-то исчезла. Когда ее начальница читала речь по бумажке на какой-то важной встрече, я отметил, что она как-то очень грамотно составлена. «Кто же сочиняет?» – поинтересовался я. «Да вот она стоит», – и показали на Катерину. Тут я и понял, что, видимо, она исчезла сочинять речи. «А нельзя ли, чтобы она была со мной?» – попросил я.

В Венгрию знаменитая «Таганка» приехала с престижного югославского фестиваля БИТЕФ, где Любимов за «Гамлета» взял Гран-при. В Югославии весьма характерно тогда отличился Шопен. Но не композитор, а проходящий под этим прозвищем артист Шаповалов. Шаповалов, потеряв за границей бдительность и позабыв о приставленных к театру стукачах, публично изображал Брежнева. По возвращении в Москву Любимова вызвали в горком и «вставили» по первое число.

– Ну, я Шопена тогда спас. Я сказал им: «Да вы с ума сошли! Он же всю жизнь мечтал сыграть Брежнева. Вот и репетировал на публике». Они даже ошалели, а я: «Ведь играли же артисты Сталина, Ленина. Что ж Брежнева не сыграть?»

– Катя, а вы помните день встречи с Юрием Петровичем? – спрашиваю я, доедая вторую порцию пюре из – страшно сказать – каштанов под взбитыми сливками, которые к тому же украшены вишней.

– Конечно. Я ждала его в гостинице. Вижу – идет человек: седой, красивый, как лев. Порода в нем видна. Джинсовый костюм, платочек на шее, рубашка нараспашку. Он мне сразу понравился.

– Как мужчина?

– Как мужчина. И второе потрясение я испытала, когда увидела его спектакли. У меня перехватило дыхание.

– А чем вас поразил Любимов?

– Как это объяснить? Мужским обаянием. Мне абсолютно наплевать было, дарит он мне что-то или нет. Наоборот, это у меня была внутренняя потребность завоевать этого человека. Первый раз в жизни я почувствовала, что хочу понравиться мужчине. Но я не показывала виду. И он тоже. Не надо, чтобы нашу симпатию кто-то видел.