За гранью. Записки из сумасшедшего дома - стр. 11
– Да нет, Александр Алексеевич, нисколько не помешали, – ответил, чуть смутившись Максим, пряча в стол недоеденный бутерброд. – А вот если бы вы подсказали мне, на каких пациентов следует обратить особое внимание, то был бы весьма вам признателен.
– Конечно! Пожалуйста! В основном случаи тривиальные – шизофрения, и вы легко в них сориентируетесь, – он ненадолго задумался. – Разве что обратите внимание на Марию Леонидовну Голубеву. Она поступила к нам всего три дня назад тоже с диагнозом шизофрения по направлению врача из психоневрологического диспансера, но насчет этого у меня есть сомнения. На мой взгляд, у нее возможно просто переутомление – все-таки учится на философском факультете – будущий светило философии, так сказать! Но нельзя все-таки оставить без внимания заключение из диспансера. От приема лекарств не отказывается, да и назначил я ей пока только успокоительные и витамины. Приглядитесь к ней. Она и как женщина очень интересная, но уж с сильно замороченными идеями: то ли они – эти идеи, от большого ума, то ли они за гранью бреда. В общем надо еще разобраться. Впрочем, сами увидите: у вас по графику сегодня беседа с ней. Так что, как говорится, держите ухо востро, но попотеть придется: при внешней общительности, подозреваю, что человек она закрытый для других. Ну, я убежал, а вы тут осваивайтесь. Кстати, как поживает Максим Аркадиевич с супругой?
От такого резкого перехода в разговоре Максим растерялся и не мог сообразить, о ком речь. Он молча и удивленно взглянул на начальника.
– Отец с мамой как поживают? – снова спросил Александр Алексеевич.
– Да вроде все хорошо у них, – сказал Максим.
– Кстати, отец не рассказывал, что мы с ним раньше работали вместе?
– Нет! – ответил молодой человек.
– Это он, наверное, специально, чтобы вы на поблажки в работе не рассчитывали, – улыбаясь, сказал Александр Алексеевич. – Хороший он человек и специалист прекрасный. Как-нибудь выкрою время да зайду к вам в гости.
Александр Алексеевич вышел из кабинета, тихо закрыв за собой дверь. Максим нашел в стопке папок документы Голубевой и стал их просматривать, достав из стола недоеденный бутерброд.
После тихого часа начались беседы с пациентами, четвертой оказалась Мария Леонидовна. Постучав в дверь кабинета и чуть приоткрыв ее, спросив: «Можно?», она, не дожидаясь ответа, вошла и села напротив Максима Максимовича, закинув ногу на ногу и сложив руки на груди. Молодой врач молча посмотрел на нее. Перед ним сидела явно умная женщина, среднего роста, худенькая и стройная, с красивыми большими серыми, с поволокой, глазами. «Такая вполне бы подошла на роль роковой женщины», – мелькнула у него мысль. Она в свою очередь тоже внимательно, с явным интересом и несколько бесцеремонно разглядывала его. На коротеньком халате две верхние и две нижние пуговицы были расстегнуты, что, наверное, сводило с ума всю мужскую половину пациентов отделения. На взгляд Мария Леонидовна была его ровесницей. Когда она отняла руки от груди и положила их на ноги, он отметил про себя, что обручального кольца не было у нее ни на правой, ни на левой руке, и тут же заметил, что она мельком тоже взглянула на его руки. Максим почувствовал, что она ему нравится. «И это с первой же встречи? Да к тому же я ее врач!» – подумал он, удивившись.