За гранью игры - стр. 70
В детстве Фридрих не любил Россию. Но еще больше он ненавидел Францию. Русские были тяжелы на подъем, точно медведи по весне, но именно они были серьезным противником: ленивым, но сильным. Зря Гитлер поторопился нарушать «Пакт о ненападении». Молниеносная война с Россией была единственной ошибкой Адольфа. Впрочем, Фридрих прекрасно понимал, что Советский Союз был в то время слишком агрессивной страной. И коммунистическая зараза грозила прокатиться по Европе, точно эпидемия чумы в Средние века.
А французы – это даже не воины, а бабники! Им бы только за юбками увиваться и отсиживаться в своих Елисейских полях. А еще французы вечно разевали рот на целостность Германии, и все время норовили оттяпать кусок пожирнее. Воинами французы никогда не были. Ах, мушкетерская отвага, воспетая Дюма-отцом! Ну да, им бы, французам, только шпажонками перед смазливыми девчонками размахивать, а как дело касалось настоящей войны – хлоп, и лапки кверху. Народ-победитель. Как же! Сопротивление они организовали. Ага, только когда Россия топталась уже у собственных границ, только тогда французы вспомнили о национальной гордости и начали печатать листовки. Трусы! Подлые трусы!!!
Фридрих понимал, что идеи нацизма крайне непопулярны в Европе. Но в голове майора никак не укладывалось: как это в свободной Америке получилось так, что негры – самый привилегированный класс. Впрочем, американцы были ростовщиками – не более того. Свои капиталы заокеанские дядюшки Сэмы сколотили именно во время Второй Мировой войны. Это золото было омыто кровью немцев. А теперь Америка указывала ООН и Германии, кого и когда нужно бомбить. Позорище!!!
Фридрих вез в ставку пакеты от начальника штаба Вооруженных Сил, от комиссара ООН по вопросам урегулирования конфликта на Ближнем Востоке. Америка требовала присутствия немецких войск в зоне военных действий в Персидском Заливе. Да, фон Шлиссенбург недолюбливал хитрых исламистов, но все-таки уважал. В вопросах чести и морали Фридрих был прямым, упертым, как истинный овен, и неприступным, как скалы. Фридрих понимал только силу. Исламисты вызывали у барона не только раздражение, но и невольное восхищение. Давно надо было показать этим заморским янки, что мир – это не одни только Штаты. Фон Шлиссенбург не любил азиатов. Но бомбы с пожеланием счастливого рамазана – это уже слишком. Соперника нужно хоть чуточку уважать и сильно ненавидеть. Враг должен быть достоин того, чтобы его убили. А подобная демонстрация технической мощи, граничащая с цинизмом, только злила Фридриха. Вояки! Да, эти американцы – великие стратеги. После Вьетнама долго подштанники стирали. Они теперь только бомбить и умеют. В основном мирное население: детей, стариков, а еще часто почему-то попадают то по школам, то по больницам. Югославию вон, чуть с землей не сровняли. Славян они гнобили, идиоты! А на чьей стороне выступили? То-то и оно! Впрочем, Штатам не все ли равно? Их только цены на нефть волнуют, а вовсе не урегулирование межнациональных распрей. Им нужен лишь Персидский залив.
Фридрих вздохнул. Надоело ему вся эта политика до чертиков. Чиновники – все законопослушные и добропорядочные бюргеры. Послушаешь – и тошно становится. Будто никогда и не было великой Германии, державшей всю Европу в страхе. Хождение на цыпочках перед Штатами, а именно так рассматривал Фридрих позицию министерства Иностранных Дел, злило майора. Да, Германия слаба, но зачем же втягиваться в чужую войну? Нужна нефть Америке, вот пусть сама ее и добудет.