За дальним лесом - стр. 9
записка от этого не испортится? Ай, да ладно, на словах всё передам. Всё равно, наверняка, ничего нового там не написано, а как мы живём-поживаем, я и так расскажу, да ещё и краше, с комментариями.
Провозившись и покончив с рисунком, Маруся сложила газетный листок, убрала его снова на дно корзины, спрятала в карман карандаш и уж на этот раз двинулась в путь, рассуждая по дороге:
– Интересно, и зачем мама кажд
ый раз бабушке записки посылает? Что в них такого? Неужели нельзя просто по телефону поговорить, узнать, как дела? Интересно, а есть ли у бабушки телефон? Наверно есть, только она об этом никому не говорит. Чтоб не доставали. О чём чаще всего взрослые по телефону говорят
? Да ни о чём. Трепятся обо дном и том же часами как попугаи, переливают туда-сюда в трубку, будто процеживают, а толку никакого. Я сама сколько раз слышала. Редко, когда по делу и то одну минуточку. Не, бабушка у меня молодец, умеет время беречь. А вдруг у неё нет телефона?! Тогда как? Но ведь рация, рация наверняка есть. Эти «ти-ти, та-та – Привет! Как дела?» Это же так просто! – Маруся почему-то с ранних лет была уверенна, что почти в каждом доме, если хорошенько покопаться на сеновале или чердаке, а может в чулане, то можно непременно отыскать вполне приличную радиостанцию и ещё много чего интересного. А уж у бабушки, как она помнила, всегда что-то похожее стояло в комнате на этажерке, нет – на комоде, заботливо прикрытое белой кружевной салфеткой ручной работы.
– А уж морзянку бабушка точно знает,– заключила Маруся, – Я помню, как однажды она мне переводила то сообщение, которое ей отстукивал дятел на старой берёзе недалеко от её дома. Это ей лисичка привет передавала и в гости просилась. Так сказала бабушка. А бабушка дятлу то же что-то отстучала деревянной ложкой по перилам крыльца, и дятел улетел – понёс сообщение лисичке, пока не забыл. Не помню точно, что бабушка сообщила лисичке, но кажется такое коротенькое сообщеньице : «Кур нет тчк».
И ещё Маруся вспомнила, как ей рассказывали, что раньше целая такая сеть была социальная. Так и называлась – радиосеть. Весь мир был ею опутан. И в неё попадали радиолюбители. Для этого надо было самому собрать радиостанцию, зарегистрироваться, выучить морзянку и вуаля – готово. Садишься вечерком в тишине перед радиоприёмником, надеваешь наушники и телеграфным ключом отбиваешь в эфир: «Ти-ти, та-та… Я Зорька, Я Зорька, всем привет. Кто меня слышит? Привет!» А тебе кто-нибудь с другого конца планеты отвечает также тититаками: «Я Примус, Я Примус. Привет. Как дела?» И столько радости, восторга от этого было. Особенно если тебе отвечали откуда-нибудь очень издалека, например, с Антарктиды.
– Вот времечко-то интересное было. Интересно, а как сейчас? Кто-нибудь ещё сидит в этой радиопаутине? То есть – сети. Или все уже давно повылезли и разбежались кто куда? Ну да ладно, как хотят. А мы тут по старинке, по винтажному – записочками.
И тут Маруся вспомнила, что она сделала с запиской для бабушки и ей стало немного тревожно от этого:
–А может в записке и правда что-то важное написано?! А я с ней так небрежно обошлась… – всполошилась вдруг Маруся, – Надеюсь, невидимые чернила не пострадали и всё ещё можно будет прочитать. А может ценность записки в самой записке?! – осенила её неожиданная догадка, – слово по телефону конечно тоже приятно, но слово – что оно? Вылетело и бегай за ним потом по полям, догоняй. А записка – это что-то такое особенное, от близкого человека, что можно взять в руки, пощупать, прочитать сколько захочешь раз и сохранить, сберечь как нечто самое дорогое. Положить в шкатулочку и сохранить. И доставать, когда захочется. Как открытку. Я видела у бабушки коробку с открытками. Все такие интересные. С картинками, с марками. С печатями – откуда каждая из открыток пришла. Целая история в коробке. Надо будет тоже всем знакомым открытки послать – на память. Может и мне тогда кто-нибудь пришлёт. И будет у меня своя коробка с открытками и со своей историей. Ух, и молодец я. Такая догадливая! Только бы не забыть и не полениться потом.