За час до рассвета - стр. 11

– Но никому ни слова! Здесь я скажу, что еду на прогулку.

Мы начали готовиться к операции. Продумали ее до мельчайших деталей. В ней принимала участие почти вся наша Лельчицкая партизанская бригада.

Я приехал к месту встречи немного раньше. Со мной был мой ординарец Сашка Рябцев. На мне папаха, кожанка, маузер, бинокль.

Признаюсь, я сильно волновался. Было из-за чего. Мне случалось допрашивать пленных, но вести дипломатические переговоры еще ни разу не довелось.

Сашка как будто подслушал мои мысли.

– А может, товарищ командир, соорудим шалаш? Вам сподручнее будет разговаривать с этим гебитсом!

Идея Саши всем понравилась.

Пока партизаны строили шалаш, я проверил, как действуют наши «глаза и уши». По левую сторону от грунтовой дороги расположились тридцать автоматчиков, по правую – столько же. За дорогой в лесу замаскировался отряд Семена Шукаловича – двести человек. К месту встречи двигались еще два отряда. Я послал ординарца к командирам этих отрядов ускорить марш, занять исходные позиции и ждать дальнейших распоряжений. Если Зустель едет с целью провокации и гитлеровцы двинутся на нас, завяжется бой. Если шестидесяти автоматчиков и бойцов отряда Шукаловича окажется мало, в дело можно будет ввести и запасные два отряда. Таким образом мы застраховали себя от всяких неожиданностей.

Оставалось тридцать минут до назначенного времени. С большой сосны наблюдал за дорогой часовой.

Семен Шукалович извлек из кармана пачку папирос. Я удивился:

– Папиросы?

Это была пожелтевшая пачка «Красной Звезды» еще довоенного времени. Ребята знали, что я не курю. Но чтобы угостить нашего гебитскомиссара, они высушили отсыревшую пачку у костра и передали для меня Шукаловичу.

Я взял папиросы и жестом подал команду: «По местам!»

Все заняли свои места, а Сашка растерянно посмотрел на меня и спросил:

– А мне, товарищ командир, где находиться?

– Вот здесь, рядом… Держи нас в поле зрения.

– Понял, Михаил Петрович!

– Если ты будешь нужен, я подниму указательный палец, и ты тут как тут! Понятно?

– Понятно!

Все разошлись. Прошло томительных десять – пятнадцать минут. Вдруг сигнал наблюдающего: едет…

Вижу – на повороте дороги показался гитлеровец верхом на пегой лошади. Седло из красной кожи, фуражка новенькая, блестит. Подтянутый такой. Подъехал, остановился, соскочил с лошади, пристукнул каблуками:

– Я хочу видеть командира.

– Я командир.

Он недоверчиво осмотрел меня с ног до головы. Уже после того как мы разговорились, он признался, что кто-то сказал ему, что командир партизан – генерал и с бородой. Он и ожидал встретить генерала. А у меня тогда еще и бороды-то не было.

Мы зашли в шалаш. Он осмотрелся, снял фуражку. Тут же полез в карман, вынул сигареты, стал распечатывать. Я достал свою «Красную Звезду». Он угощает меня сигаретами, я его – рыжими папиросами.

Когда закурили, я спросил:

– Господин гебитскомиссар, что вас привело к нам?

Он, явно волнуясь, встал с чурбака, на котором сидел, вновь сел и ответил:

– Понимаю ваш вопрос… Конечно, странно, что я, офицер, гебитскомиссар, и вот здесь… с вами… Дело в том, что мой отец и я, когда Гитлер пришел к власти в тридцать третьем году, понимали, что он приведет Германию к катастрофе. Так и получилось. Мы ненавидим его, никогда не доверяли ему…

Зустель делал глубокие затяжки и – говорил, говорил… Я слушал его молча.