Южный шторм - стр. 2
Поэтому ближайшие родственники не заключили друг друга в объятия, хоть не виделись больше года. Да и с виду они отличались настолько разительно, что вряд ли бы кто заподозрил их в происхождении из одного чрева.
Юный тей вымахал до неприличного роста – конечно, по меркам летающего дворянства. Столь же худой как отец и мать, он отличался буйной рыжей шевелюрой, светло-карими глазами, а мягкий подбородок и нежные девичьи щёки никак не соответствовали суровой роли княжеского наследника. Принимая многочисленные отцовские шрамы за признак мужества, княжич лет в двенадцать напоролся на сабельный удар. Но рубец на челюсти скорее схож с небрежностью брадобрея, нежели с боевой отметиной. Стоит ли говорить, что мирный свой облик Рикас изо всех сил пытался перевесить воинственными манерами. Он даже ел агрессивно, впивался зубами в куриную грудку, точно атакуя вражескую пехоту.
– Где ты остановилась?
– Нигде. Вещи в каюте. Через неделю пароход отплывает в Нирайн. Каюта, кстати, двухместная.
Поверженные останки куриной грудки хлопнулись на тарелку.
– Отец приказывает мне вернуться? Что стряслось?
– Ничего! Но может, – при этих словах маленькая твёрдая ладошка ударила по столешнице, демонстрируя: у её обладательницы достаточно твёрдый нрав, чтобы самой пересечь океан и добиться желаемого. – Собственно, случилось полтора года назад, когда ты изволил вдрызг разругаться с отцом, оскорбить его и натурально сбежать из Восточной Сканды. Тебе не кажется, дорогой братец, что шутка затянулась?
– Дорогой братец… – передразнил Рикас, и в его нотках проскользнули интонации подростка, пикирующегося с взрослой сестрицей. – Тогда ты назвала меня ничтожеством.
– И была права. А теперь ты доказал, что хотел, что настоящий мужик с усами, умеешь убивать не хуже, чем наш отец в легионерской молодости.
При слове «усы» офицер гневно расширил ноздри. Мало того, что они слишком редкие для его девятнадцати лет, так ещё и рыжевато-светлые, отчего не видны. Вон, у Айны редкий пушок на губе, он мазутно-чёрного цвета. Что-то перепутал Создатель…
– А потом вложил шпагу в ножны. За два десятилетия всего раз дрался на дуэли и отпустил подлеца живым!
Айна улыбнулась снисходительно, той самой улыбкой всезнайства и высшей мудрости, ненавидимой с детства. Она – скверный переговорщик. За время добровольной ссылки на западный континент Рикас если и не забыл, то перестал сердиться по поводу миллиона шпилек, вонзённых сестрой в его детско-юношескую душу. Сегодня она за десять минут дала понять: не изменилось ничего.
– По поводу «доказал» беру свои слова обратно. Рик, ты по-прежнему сущий ребёнок, нетерпеливый, поверхностный. Все убитые тобой на войне ничего не значат. Дети тоже убивают – с детской бессмысленной жестокостью.
– Бессмысленной?! – юный офицер взъярился не на шутку. – Арадейс ни на кого не нападает! Мы сами постоянно сдерживаем набеги врага с моря и с суши!
– Наше дело правое, мы – благородные борцы за справедливость, – эти слова и иронично поднятая укороченная бровь Айны унизили собеседника больше, чем, наверно, оскорбило бы выплеснутое в лицо вино. – А присвоение вашим герцогом всех местных богатств, созданных капиталом пэров из Атены? А монополия на торговлю с Икарией под грабительский процент, когда все южные порты и бухты прекратили океанские перевозки из-за пиратской угрозы? И когда самозваный герцог получил ультиматум, он не уступил, а отправил подданных умирать, отдавать жизни для защиты его золота.