Южная пустошь - 6 - стр. 7
То, что я не признала толстого мага по голосу, расстроило его. И он смотрел на меня с затаенной обидой. А я... Я почувствовала, как из глаз хлынули слезы. Я была страшно рада видеть говорливого толстяка, который, как я только недавно объясняла Илайе, стал для меня «родной воронушкой».
- Веним, - пробормотала я и, сделав несколько шагов, с чувством обняла мага-свинопаса. Всхлипнула, пряча лицо в его хламиде. - Как же я рада тебя видеть!
- А уж я как рад, что вы меня вспомнили! - засиял маг, обнимая меня своими ручищами и сжимая так, что воздух со свистом покинул легкие. - Я уж и не надеялся вас встретить... Шел-шел... А вас все не было и не было. И никто вас не видел, И не слышал... А уж когда на лагерь наткнулся, решил, что все... Сгинули вы... Тоже... А вы живы!
Я рассмеялась. Ничего не изменилось. Веним по-прежнему болтал слишком много. Но то, что раньше вызывало раздражение, сейчас звучала, как песня.
- А я тебя знаю, - подала голос с дереве Илайя.
Монах, наконец-то, выпустил меня, поднял взгляд на дерево и с любопытством всмотрелся в амазонку.
- И я, - кивнул он. - Ты была там, возле кареты. Хотела убить ее величество. И ты сестра Антоса и Грегорика...
- Верно, - кивнула Илайя и склонила голову, рассматривая мага. - Я сестра Антоса и Грегорика. Как они? - вырвалось у нее, а в глазах мелькнула и пропало беспокойство.
- Они не хотят ничего знать о тебе, - с мягкой улыбкой заявил Веним. А мне показалось, что несмотря на по-детски незамутненное лицо, он прекрасно понимает, что делает. - Ты плохо к ним относилась. И они очень сильно обижены на тебя. Особенно Грегорик. Он до сих пор не может забыть, что ты продала его. А Антос думает, что ты поступила с братом хуже, чем измененная тварь. Та бы просто убила, а ты заставила его жить в страшном кошмаре. И он уже никогда не будет прежним. И даже магия ничего не сможет исправить.
Илайя, не ожидавшая столь жестокого выпада, побледнела и вцепилась в промороженное дерево там, что побелели пальцы.
- Ты ничего не знаешь... - зашипела она.
- Не знаю, - согласился Веним, - и знать не хочу. Ты мне не нравишься.
Он отвернулся от амазонки и, глядя на меня, снова начал широко улыбаться.
- Ваше величество, так как? Вы встретились с Агором? - в его голосе звучало такое искренне любопытство, что я не стала ничего скрывать и кивнула. Веним засиял еще ярче. - И как вам мой друг?
Сердце кольнуло.
Но я справилась. Растянула губы в улыбке и ответила:
- Да, я встретилась с Агором, и мы обо всем договорились. А ты как здесь очутился?
- Пришел, - улыбнулся он. - Когда мы закончили разбирать завалы, я решил, что пора возвращаться домой, в епархию. Я и так слишком надолго оставил сына одного. Как бы мальчишка бед не натворил, силы-то у моего Идора много, а ума пока не нажил...
- Вот уж точно не нажил, - рассмеялась я. А Илайя, молча слушавшая наш разговор после отповеди монаха, хмыкнула.
- Ох, ваше величество! - Веним ахнул и крепко вцепился в меня короткими толстыми пальцами, - вы его видели? Моего сына? Идора?
И столько в его глазах плескалось бесконечной радости, тревожного беспокойства за ребенка, что я на мгновение замерла, пораженная в самое сердце. Пусть Веним не был умен, не красив и не успешен, но у него было большое сердце, способное любить по-настоящему. И это перекрывало все его недостатки.