Ювелирная лавка госпожи Таниты - стр. 20
Помню, как собирала в саду у знакомой листья папоротника, чтобы после отправить их в гальваническую ванну. Некоторые справедливо замечали, что органику невозможно омеднить, но я знала секрет. Надо покрыть листья графитом, а дальше — дело практики. Куча экспериментов с раствором, поиск идеальной силы тока и безграничное терпение.
Одна ошибка — и ничего не выйдет. Катод, анод, амперы… Ох, в школе это вселяло в меня ужас. К своему стыду, я по физике чаще всего отхватывала тройки. Но ради дела пришлось подтянуть этот предмет.
Когда наконец все получилось, счастью не было предела! Тонкий, но прочный медный слой покрывал листочек, подчеркивая все прожилки и ямочки. Именно кольца из листьев папоротника были особо любимы моими покупательницами. Некоторые я оставляла неизменными, другие украшала мелкими, как капли росы, камнями.
Хорошо такие листья смотрелись и в подвесках, и в сережках. Несколько раз я создавала даже эльфийские короны для ролевиков. Но там меня просили использовать дубовые, кленовые или смородиновые листья.
Однако тетке Свэнье нельзя было рассказывать о гальванике. Сильно сомневаюсь, что в этом мире уже приручили ток.
— Это мои ювелирные секреты. Сами понимаете, наша братия не любит ими делиться.
— Так ты этому в столице училась? — та продолжала удивляться.
— Конечно! Театр не был моей главной работой. Так, просто развлечение.
Врать было неудобно, но что поделать. Я попаданка, поэтому кручусь как могу.
— Странно, Малкольм ничего не рассказывал.
— Я с ним не сильно делилась. Боялась, что засмеет. Он ведь был настоящим мастером, золото продавал, бриллианты. А я так, просто ученица.
Потом мы рассматривали бусы, подвески, серьги. Тетя Свэнья цокала и качала головой, от былого скепсиса не осталось и следа. Оказалось, она тоже любила все блестящее и красивое.
— Это филигрань, — я достала из шкатулки серебряный кулон. — И лунные камни.
Пока делала его, чуть не прокляла все на свете. Две сотни крошечных серебряных шариков, тонкие завитушки из крученой проволоки… Мелкие элементы никак не желали спаиваться воедино. После долгих часов сидения на табурете моя спина напоминала вопросительный знак, а пятая точка — блин. Но тем слаще был вкус победы!
Интересно, за сколько можно продать его в этом мире?
— Не ожидала от тебя, Танита, — произнесла соседка. — Оказывается, не такая уж ты и лентяйка. Когда-то твоя мать жаловалась, что ты не желаешь вязать и шить, зато вот украшениями занялась. Но какое-то это не женское занятие, ты не находишь? Все ювелиры у нас мужчины.
— А я не совсем ювелир. Так, наполовину, — отшутилась, скромно потупив взгляд. — К тому же только женщина чувствует, что нужно другой женщине.
— Может, и правда дело брата восстановишь. В лавке опять появятся покупатели. И детей будет на что содержать.
Я кивала, аккуратно раскладывая украшения обратно по коробкам. От волнения даже пальцы похолодели.
— Тетя Свэнья, — начала я осторожно. — У меня тут возникла небольшая проблема, я даже не знаю, отдадут ли мне племянников.
Брови тетушки взлетели на лоб.
— Какая еще проблема?! Ты что учудила, Танита?
Я опустила глаза в пол и, вздохнув, произнесла:
— По дороге сюда у меня украли часть вещей и сумочку, в которой лежали документы.
Свэнья хлопнула себя по лбу и откинулась на спинку дивана.