Юсуповы. Кровь и смерть - стр. 37
Напиться? Увольте. Чтобы опьянеть до беспамятства (ах, как хочется), нужно выпить очень и очень много. Запасов крымского не хватит.
Так что ноги, а точнее колеса, сами привели его в увеселительное заведение для высоких господ. Попросту – элитный бордель, где едва Юсупов переступил порог, его обволокло теплое, влажное и сильно пахнущее дорогущим французским парфюмом дородное женское тело.
– Гра-а-аф, как я ра-а-ада, что вы наконец к нам зашли! – пропела мадам Маркиза.
Никакой маркизой она, конечно, не является. Так – придумала себе легенду, мол, сбежала от неудачного замужества с французским аристократишкой. Но дабы не позорить себя и бывшего фамилией, решила звать себя просто Маркизой.
Юсупов-то знает, что в миру ее звать Авдотьей Сергеевой. Одна из целого выводка поповской семьи. В начале «карьеры» кликала себя Доньей, а уже лет семь-восемь как именуется Маркизой. Ну да и какое бы кому дело? Качество услуг это никак не ухудшает.
– Маркиза, вы как цветок дурмана, – промурлыкал граф. – Выглядите роскошно, опьяняете своим ароматом. Ацтеки считали, что дурман сводит с ума, приводит в беспорядок сердца и совершенно лишает аппетита любого, кто осмелится попробовать хоть кусочек. Возможно именно поэтому я так очарован вами и одновременно боюсь до дрожи в коленях. Откусил бы от вас немного, но, боюсь, не доживу до рассвета.
– Ах, граф, эти ваши комплиманы, – ответила Маркиза и повела плечом. – Каждый ваш визит пополняет багаж моих познаний о мире. Хаживайте чаще, будьте моей библиотекой.
– С превеликим удовольствием, – ответил Юсупов и поцеловал ей руку.
Маркиза зарделась, зашевелила телесами как большое желе. Заговорщицким тоном спросила:
– Вам сегодня что-то более экзотичное или прозаичное?
– Экзотики мне хватает. Пожалуй, предпочту прозу.
– У нас пополнение. Есть пара кошек и одна лисичка. Вам кого? А может всех сразу?
Юсупов невольно облизнулся, мысленно прикинул, что вечер с двумя кошками и одной лисичкой – это, конечно, презабавно.
– Начну с лисички, а потом можно и кошек пригласить, – ответил он.
Маркиза бросила взгляд поверх его головы, сделала неопределенный жест, что на языке борделя должно означать «твой клиент». А когда через мгновение на плечо Юсупова легла горячая ладошка, произнесла «развлекайтесь, граф».
Букет одеколонов, духов, пота, косметики, начищенных сапог сменился терпким восточным ароматом, что заполняет небольшую комнату. Разномастные шторы, белый с золотистыми прожилками будуар, ванна за складной перегородкой и, конечно, огромная постель с лиловым шелковым бельем. В углу торшер рассеивает теплый свет. На тумбочке дымятся благовония.
Юсупов стянул пиджак и улегся. Оглядел свою спутницу вечера и сразу понял, отчего ее кличут Лисичкой.
Тонкая белая кожа, чуть вздернутый носик, россыпь веснушек, копна волнистых медно-рыжих волос. А взгляд… такие взгляды рушат империи. Невольно подумалось, влюбись Николай в такую девицу, Юсупов сам бы выступил шафером и может даже настоял бы на праве первой брачной ночи.
Гибкое тело Лисички прикрыто какими-то оборками, подтянутые корсетом. С десяток бус и браслетов приятно трещат при каждом движении. Вот эти бусы, да намотать бы на кулак, а потом…
Лисичка уселась сверху и дразнящим движением погладила Юсупова по груди. Подцепила ноготками пуговицы рубашки. Скользнула тонкими пальцами по коже, защекотала шею. Граф прикрыл глаза и отдался наслаждению.