Юсуповы. Кровь и смерть - стр. 26
Но когда, вернувшись в ресторан, Юсупов поднялся на второй этаж и прошел несколько помещений, услышал кокетливое хихиканье и знакомый баритон. Только не это…
Марина буквально повисла на Николае, обвила его шею руками и прильнула так близко, что даже объявивший целибат мужчина не смог бы сдержаться. Николай впился в губы Марины. И это не поцелуй в пьяном угаре или хмельном веселье. Это самый что ни на есть страстный, голодный поцелуй, от которого разлетаются все мысли кроме одной – «Еще!».
Юсупов огляделся – не дай Бог кто увидит! Затем настойчиво шаркнул каблуком и сказал:
– Допустим, на тебе, братец, нет никакой ответственности. Тебе еще женихаться и женихаться. Но вы – Марина…
Граф цокнул и послал этой женщине взгляд, полный злобного предупреждения. Голубки отстранились друг от друга. Николай на миг опустил глаза, легким движением утер губы. А вот Марина скривила обиженную гримасу – надулась, щеки запылали.
– Чтобы не вызвать лишних подозрений, идите вперед. Желательно в объятия будущего супруга. И проделайте все то же, что сейчас проделывали с моим братом, – ледяным тоном скомандовал Юсупов.
– Вы – бессердечны, граф, – чуть ли не выплюнула Марина и застучала вон каблуками.
Проводив ее взглядом, Юсупов шагнул к брату и врезал по лицу. Николай отшатнулся, в глазах замешательство сменилось гневом. Он кинулся, замахиваясь кулаком. Но Юсупов перехватил, затем перехватил другой кулак, сжал с нечеловеческой силой, пока лицо Николая не скривилось от боли. Затем отпустил, толкнул к стене и процедил сквозь зубы:
– Мужской разговор.
И пока гомон снаружи, что доносился из-за окон, переместил на первый этаж ресторана, а затем разбавился музыкой, Юсупов в популярной, а местами и в грубой, манере объяснил брату, почему тому не к лицу якшаться с без пяти минут чужой женой. Что это навлечет позор сразу на три семьи. Что папеньку наверняка понизят в звании, маменьке сделается плохо, а ему – Николаю – и вовсе несдобровать. Еще не хватало напроситься на дуэль. Арвид, как никак, командир конного полка. Поруганная честь жены ложится на честь всего полка. А значит, на Арвида просто надавят. И если в навыке стрельбы в будущем супруге сомневаться не приходится, в аналогичном навыке Николая есть о чем подумать.
Поклонниц, потенциальных и реальных любовниц у Николая – хоть отбавляй. Та же Поленька, которую он периодически именует музой и не раз укладывал в постель, куда лучшее и безопаснее, чем Марина, так ее, фон Гейден.
Брат, конечно, раздухарился, мол, он уже не маленький и за свою честь, жизнь готов и постреляться.
– Не стоит эта женщина твоей жизни, – усталым тоном сказал Юсупов.
– Да она стоит тысячи поклонниц и миллиона таких, как Поленька! – разорался Николай, за что получил еще одну оплеуху.
Отдышавшись, граф стряхнул невидимую пылинку с пиджака и вновь обратился к Николаю:
– Не забывайся, братец, она – не Капулетти, а ты – не Монтекки. Ты – Юсупов. Князь Юсупов. Тебе наследовать все имущество фамилии, а не воровать чужих невест.
С этим Юсупов развернулся и проследовал в гардероб. В мыслях надеясь, что на этом поцелуе с Мариной Николай и остановится. Да каким бы он ни был вспыльчивым и порой неуправляемым, даже в нем есть здравый смысл. На правах не-совсем-младшего брата Юсупов будет внимать этому здравому смыслу хоть до скончания века. Благо, у него есть это время.