Юрий Всеволодович - стр. 7
Из летописей нам ничего не известно о чешском происхождении воеводы Шварна. Однако имя его имеет вполне прозрачную этимологию, восходя к чешскому «švarny» – в значении: «ладный, опрятный, красивый» (112. С. 341; 111. С. 374), так что, учитывая имя воеводы, а также «западные», в том числе и чешские, связи его покровителя князя Изяслава Мстиславича, его чешское происхождение представляется вполне вероятным. Можно предположить даже, каким образом этот Шварн появился в русских пределах. Младший брат Изяслава Киевского, новгородский князь Святополк Мстиславич (судя по летописи, наиболее близкий к Изяславу из всех его братьев), зимой 1143/44 года женился на некой чешке «из Моравы» – возможно, родственнице чешского князя Владислава II. Этот Святополк умер в 1154 году – и умер в пути, спеша на помощь брату Изяславу. Наверное, не будет выглядеть слишком фантастическим предположение, что Шварн мог попасть на Русь вместе с чешской женой князя Святополка Мстиславича, а после смерти последнего перешёл на службу к его старшему брату – как впоследствии перешёл сначала к Изяславу Давыдовичу, а потом и к его зятю Глебу Переяславскому. Так что чешские корни и у Юрия Всеволодовича, и у других сыновей Всеволода Большое Гнездо, очевидно, имелись.
А что же относительно «ясского» происхождения матери нашего героя? Здесь дело обстоит сложнее. Прежде всего, подчеркну ещё раз, что «ясыней» саму Марию в летописи или иных древних памятниках никто и никогда не называл – так была поименована лишь её младшая сестра. Судя по времени её замужества (а она в 1183 году была выдана замуж за одного из черниговских князей), она была много младше Марии. Так может быть, она появилась на свет во втором браке отца? (К слову сказать, зимой 1166/67 года Шварн оказался в половецком плену, где провёл немало времени до того, как был выкуплен переяславским князем Глебом Юрьевичем, и где вполне мог обзавестись новой женой.) В таком случае прозвище «Ясыня» могло быть дано младшей сестре Марии «в противопоставление сёстрам от другого брака», как предполагают историки (112. С. 340). Впрочем, допустимо и другое предположение: «Ясыней» могла быть мать всех трёх сестёр, включая Марию Шварновну, и прозвище «Ясыня», зафиксированное летописью лишь для одной её сестры, могла носить и она: просто в летопись это прозвище не попало. Важно то, что «ясское» происхождение Марии Всеволожей – если оно действительно имело место – не обязательно противоречит версии более поздних источников о её чешском отце. Ибо в древней Руси прозвища давались не только по отцу, но и по матери; самый яркий пример такого рода – это, конечно, прозвище князя Владимира Мономаха, сына греческой царевны.
Ещё важнее другое. Вне зависимости от того, кем была мать Юрия Всеволодовича и какая кровь – ясская, чешская или та и другая – текла в её жилах, княгиня Мария всецело принадлежит русской истории и русской культуре; об этом мы можем говорить определённо. Дочь Шварна родилась и была воспитана на Руси (сама хронология её жизни свидетельствует об этом)[6]; она стала женой русского князя и матерью русских князей и княжон и воспитывала их в христианском, православном духе. Из летописи мы узнаём о том, что княгиня «из-детска», то есть с самого раннего возраста, жила в страхе Божии, любя правду и почитая епископов и священников и весь духовный чин, что была ко всем «преизлиха добра», подавая милостыню всем нуждающимся в ней: «печалным, и нужным (нуждающимся. –