Юрий Долгорукий - стр. 2
– А ты представляешь себя женатым человеком? – неожиданно спросил Святослав.
Юрий даже приостановил коня, некоторое время недоуменно смотрел на брата. Потом пожевал толстыми вывернутыми губами, ответил нехотя:
– Нет, как-то не вижу.
Подумав, добавил:
– Живут же другие! Как-нибудь и мы проживем.
Святослав помолчал, а потом мечтательно произнес:
– Мне достанется красивая девушка, и мы с ней будем гулять по нашему саду… Ты не видел, какой красивый сад рассадила моя мама. Она гречанка родом, слышал, наверно?
– Конечно. Зовут ее как-то смешно… Феофания Музалон!
– И ничего смешного, имя как имя. Через купцов она заказала диковинные деревья и цветы для сада. Ни у кого таких нет!
– Подумаешь, диковинные! Что в них особого?
– Посмотрел бы, какие розы, гиацинты!.. Вот ты абрикосы на рынке покупал. А они у нас в саду растут!
– Подумаешь, абрикосы… Может, и у нас в саду кое-что невиданное есть!
– И что же такое – невиданное?
– А вот такое!
– Какое такое?
– А вот такое!
– Да ничего у вас нет!
– А вот есть!
– Наверно, и сада-то нет!
– Есть сад, есть!
– А вот и нет!
– И абрикосы тоже растут!
– Вот и врешь!
– Сам врешь!
– Это я-то?
– Ты-то!
После этой перепалки они долго молчали, надувшись друг на друга.
Наконец Святослав не выдержал. Глядя на всадников, во главе которых под своими стягами ехали князья, он спросил:
– Кто этот боярин, что едет рядом с твоим отцом?
– А, этот! Суздальский тысяцкий Иван Кучка. Отец вызвал его по каким-то делам. А он на сватанье навязался.
– Какой разнаряженный! Прямо петух деревенский.
– Заносчивый, гнет из себя. На сивой кобыле не подъедешь!
– А чего ему перед нами, князьями, задаваться? Мы все равно званием выше его!
– Уж таким человек родился!
Вдали показались всадники. Они быстро приближались. Все напряженно следили за ними.
– Половцы! – наконец выкрикнул один из дружинников.
Да, это были половцы, извечные враги, при виде которых сжималось сердце и рука сама тянулась к мечу. Но сегодня особый случай. Степняки скакали навстречу русам не с тем, чтобы сразиться. Это был почетный караул, который должен был сопровождать русский отряд к ставке ханов.
Половцы стремительно проскакали мимо русов, резко осадили коней и пристроились рядом. Одеты они были в добротные овчинные полушубки, на головах – шапки, отороченные дорогими мехами, сверкало начищенное до блеска оружие и снаряжение, кони были подобраны один к одному, молодые, горячие. Не ударили в грязь лицом перед руссами половецкие воины, не осрамили своих ханов!
А вскоре появились и вежи – места стоянки двух половецких орд. На равнине теснились юрты из серого и белого войлока, они стояли вразброс, произвольно, где какому роду их поставить заблагорассудится; между ними виднелись телеги с поднятыми оглоблями, на которых висели хомуты вожжи и другое снаряжение; рядом гулял скот. Перед юртами толпился народ – молодые и старые, женщины и мужчины, все они выбежали посмотреть на русов, приехавших к ним не с войной и грабежом, а чтобы сосватать ханских дочерей.
Из толпы вышли ханы Аепа и другой Аепа, оба в вышитых золотом и серебром одеждах‚ высоких разноцветных колпаках. Оба хана были примерно одного возраста, сорока-сорока пяти лет, только Аепа был невысокого роста, поджарый, с живым смуглым лицом и веселыми глазками, а другой Аепа был высок, толстобрюх, с длинными вислыми усами.