Юные дарования. Скептик - стр. 29

– Не лопнет на морозе? – спросил Михаил нахмурившись. – Быстрорез же.

– Довольно вязкая. Не лопнет. Гарантия пожизненная. Если рельсы, им рубить не будешь.

– Думаю не придётся, – ответил я.

– Ржаветь вообще не будет. Протравлен азотной кислотой до матового серого цвета. Узор ковки на клинке говорит сам за себя.

– Ладно, хватит лирических отступлений, – остановил его Михаил. – Покажи его в действии.

Павел мастерски нарубил им лихую кучу канатов, интенсивно порубал иссушенное березовое полено и попортил пару гвоздей стопятидесятки. В последнем эксперименте я увидел варварство, по отношению к своему будущему ножу. Затем, как ни в чём не бывало, он сделал из листа газеты на весу, отличную бахрому и полоски.

– Да пусть сам попробует, – он опять дал нож мне.

Я взял нож, постругал замученное полено, газету и пришёл в полный восторг. Мои немецкие резцы по ощущениям не обладали таким прекрасным качеством реза.

– Беру.

– Кстати холодное оружие по факту, но по документам будет хозбыт. У тебя ведь нет документа.

– Нет. Получается криминальный элемент?

– В лесу, какая разница? – риторически и протяжно спросил Михаил. – Мужчины без ножей в нашем краю не ходят. ХО не ХО. Здесь тебя никто не спросит. Мы же тебе не берём траншейный нож или кинжал длиннющий. Чай не на войну. С виду он и выглядит как хозбыт. Да и по документам всё в порядке. Это же инструмент в первую очередь. Домашний, поделочный, кухонный, полевой. А потом уже оружие.

– Не согласен, – ухмыльнулся Паша. – В первую очередь это произведение искусства.

– Согласен, – кивнул я. – Так сколько он стоит?

– Ну учитывая что мы с Михаилом друзья, отдам без накрутки и со скидкой, – он озвучил вполне приемлемую цену и убрал со стенда ценник, который был выше по стоимости на одну четрвёртую.

– Посмотришь? – спросил я Михаила.

– Нет, это теперь твой нож, – убрал он руки на пояс и постучал по нему сквозь куртку. – У меня есть свой.

Мы стали отходить от лавки.

– Постой, а ножны?

Мы вернулись. Паша быстро подобрал к «лисику» магнитные ножны из чёрной кожи без застежки, для быстрого доставания, одним усилием руки. Повесил их себе на пояс, тоже под куртку. Либо сами ножны были магнитные, либо там были вшиты неодимовые магниты. Это я прослушал, когда любовался ножом в ножнах и его примагничивающемся эффекте доставания и укладывания назад.

– Коли, режь, стругай на радость, – улыбнулся продавец на прощание, продолжая ловко орудовать в руке кортиком, как будто это обычная мягкая фенечка, что дарят друг другу дети, или чётки.

Вообще не такая уж плохая затея, между прочим. Иметь здесь при себе нож. На худой конец, если на меня нападёт волк, перед верной смертью я может быть успею выколоть ему на память один глаз. Чтобы неповадно было. Да и со скуки, которой у меня здесь врядли найдётся место и время, смогу вырезать, что-нибудь красивое. Если она всё же меня настигнет. Скука эта. Чтобы руки не чесались, а то привык ими творить без остановки.

Мы отыскали Олю с полными сумками и пакетами товаров и всеразличных изделий. Она затащила нас в избу на курьих ножках с деревянной черепицей на крыше и торчащей из неё трубой из цельных крупных камней. Труба чадила. Внутри была организована кухня и обеденная со столами. Всё из дерева. Пища готовилась в настоящей русской печке, обмазанной глиной и выбеленной. Запах стоял неподражаемый и пробудил во мне чудовищный аппетит, который я пытался унять целых сорок пять минут, поглощая всё, что нам принесут по моему выбору, из богатого меню традиционной кухни русского народа.