Юные дарования: Художник - стр. 9
– Бармена я отправил домой, – сказал вставший за стойку продюсер. – Поздно уже. Вам как обычно?
– Да, ты прекрасно знаешь, – ответил барабанщик. – Но сначала еда!
– Присоединяйтесь, – сказал, блестя влажным лицом Мусс, похудевший за время концерта, минимум на пару килограмм. – Нечего в сторонке сидеть.
– Я видел, как они отрывались вдвоём, – сказал басист. – Дьявольская парочка, твои друзья Мусс. Почему ты нам о них, ничего не рассказывал.
– Потому что сам их вижу второй раз. Это Глим – наш басист. Это Барабах – наш барабанщик. Зорк – ритм и темп гитара. Ева – она у нас второй клавишник и вокал, первый умер. Играет она от бога. Меня вы знаете – вокал, соло гитара.
– Приятно познакомиться, вы отличная команда. Я Кай, а её зовут Селена.
– Как богиня луны? – спросил Барабах.
– Я тебе сейчас уши отгрызу, – серьёзно сказала Селена.
– Всё-всё, я с миром. Просто уточнить хотел, – показал ладони Барабах и правильно сделал, лучше в тигра палкой не тыкать, особенно если между вами нет стальных прутьев.
Продюсер принёс пару подносов уже остывающей еды и орешки. Люблю орешки. Особенно фундук. Они пили пиво. На вопрос что будем пить мы, Селена сказала что не пьёт, а я что за рулём. После прекрасного ужина в компании творческих людей и обсуждений мира метала, группа захотела на боковую, а мы ушли.
– Предложение посмотреть твои работы в силе? – спросила Селена, как только мы вышли.
– Да вполне.
– Я стою за тем углом, могу поехать за тобой.
– Я стою за тем же углом, пойдём, – махнул я рукой.
– Какой у тебя аппарат! – восхитилась она. – Едем только на нём. Возражений не потерплю.
Мне искренне хотелось посмотреть, как она управляется своим чёрным спортивным двухдверным «Мерседесом», но я не стал настаивать.
– Только у меня для тебя шлема нет, – сказал я ей, как есть. – Совесть не позволяет взять тебя вторым номером, может лучше ты следом?
– Ты сколько за рулём, этой красной красавицы?
– Семь лет.
– Вопрос снят. Заводись, – мне кажется я был заведён, с того самого момента как увидел её.
– Роковая ты девушка. Если тебе будет легче, случись что я себе этого никогда не прощу, – я сел, надел шлем и завёл мотор. – Садись.
Пустой ночной город, встретил нас остывающим да день воздухом и яркими смазанными огнями. Я добросовестно не превышал отметку в девяносто километров в час, прекрасно зная, что без шлема и эта скорость воспринимается вполне прилично. Особенно когда сидишь сзади и подлетаешь на всех лежачих, по закону препятствиях. Препятствиях, но не для мотоциклистов.
Мы поднялись ко мне. Я открыл перед ней дверь в свой большой мир, небольшой студии. Постукивая высокими башмачками, она прошлась по студии и провелась пальцем по столу, с ещё не убранными следами фуршета.
– Ты что, здесь живёшь?
– Это так сразу заметно?
– Заметно, – сказала она, изучая вид из окон.
Я включил свет, а она стала ходить от картины к картине, то складывая руки вместе на груди, то на животе, то за спиной. То прикладывала палец к уху и склоняла голову. Пожалуй, ни один из приглашённых день назад, так тщательно не изучал картины. Все просто любовались, пытались что-то понять. Но только не она. Она их изучала, будто пытаясь определить, подлинники это или подделки давно известного художника.