Юность - стр. 32
– Около… – он поморщился, растирая бедро и сел, опираясь тяжело на костыль, – батальона, согласно предварительным данным, но могли пристать и разрозненные подразделения, подсчёт которых почти невозможен.
В усталом голосе звучит досада. Для человека, привыкшего к маневренной войне и опирающегося на самую активную разведку, все эти «около» звучат личным оскорблением. Но увы, не всегда бывает так, как хочется нам.
– Хуже всего, – выдыхает он, чуть ссутулившись, – что в тех местах, помимо войск и ополчения, присутствуют и отряды из личной армии Родса. Щуку съели, да зубы целы, н-да… Бойцы там отменные, штучной выделки, и если такие ударят вовремя в тыл, могут наворотить немало дел.
– Угу… – я склонился над картой, пытаясь соотнести её с уже виденным, но получалось так себе. Котяра, без лишних церемоний плюхнувшись рядом, разложил кроки с пометками высот, ущелий и тому подобных нужностей, слишком небрежно намеченных на излишне масштабной карте.
Слушая его, делаю пометки в попытке сообразить – где же может пройти достаточно крупный отряд, и как мне составить полётную карту, дабы не блуждать лишнее. Наконец, што-то начало вырисовываться в голове и на бумаге.
– Вот как-то так, – показал свои наброски Дзержинскому, – если верить картам, то они не могут миновать эти точки.
– Если, – снова вздохнул Феликс, ухватив в кулак донкихотовскую бородку.
– Угум… обещать ничего не могу, если только проглядеть сверху – нет ли их поблизости от Кимберли.
– И то хлеб, – согласился фехт-генерал, кивая вестовому, штоб приоткрыл полог штабной палатки. Тоже ведь… казус с его генеральством. Полторы тысячи руснацких сабель в бой водит, а всё коммандер! Политика, штоб её. Верхушка местная к марксизму настороженно относится, н-да… Звание генеральское Дзержинскому присвоили, когда совсем неудобно стало, и ропот в войсках пошёл.
– Да! Пока не забыл, – повернулся я к возмужавшему Коту, изрядно ушедшему в рост, – не в службу – передай моим, пусть устанавливают фотоаппарат.
– Флешетты возьмёшь? – поинтересовался друг, не одевая пока шляпу.
– А… пожалуй што, и нет. Горючего лучше под завязку, хочу охватить как можно больший район, заодно и какая-никакая, а картография. Пугалочек разве только пусть кинут в кабину пару десятков, может и пригодятся.
Обговорив ещё раз со штабными примерный район полётов, дабы в случае чего знали, где искать, пошёл мыться. Плещась под самодельным душем и морщась от собственной вонючести, яростно отдирал кожу намыленной мочалкой.
Блицкриг, оно канешно здорово с точки зрения военной, но толком ни помыться, ни пожрать, ни… хм, посрать. Всё на бегу, всё галопом, да с выпученными глазами. Всем тяжко, а авангарду, разведке и логистам особенно.
– Пообедаешь с нами? – предложил Котяра, подавая полотенце.
– Давай, – яростно растираюсь чистой тканью, – Только знаешь… без этих штоб… без лекций! В прошлый раз ложку в рот положить толком не дали.
– Я уже… – смущённый Котяра показал сжатый кулак, – выговор сделал и предупредил. Щи, а?! По-нашему, с говядинкой!
– Щи… – в животе предвкушающе квакнуло. У буров всё больше мясо с мясом, а если официальщина какая-то, то изыски европейские. Оно вроде как и вкусно, но непривычное брюхо потом частенько бурчит, до конфузов иной раз доходит.
Поднявшись в воздух, сделал круг над Кимберли – по настоянию Снимана, ага! Летадлы мои не успели ещё приесться в войсках, и буров чрезвычайно воодушевляет видеть то, што есть у нас, но нету у врагов. Вроде как пролетел, помахал крылами, и сразу боевой дух вырос в разы. Хером, ага…