Юность - стр. 28
– А ну, марш отсюда! Ишь ты! Алкаши малолетние. Рано вам еще на эти полки заглядываться. И даже не мечтайте. Сопли сначала подотрите, – возмущенно прокричала она пацанам, – Тем более, начальник ваш мне сказал, чтобы я никакого спиртного никому из вашей партии не продавала.
Мальчишки сразу отошли от полки со спиртным, а Ленька только в оправдание бубнил:
– Мы-то чё. Мы – ни чё. Мы посмотрели только….
– Вот-вот, – не утихала возмущенная продавщица, – Идите вон туда и смотрите, – она указала мальчишкам на улицу.
– А конфет-то хоть можно купить? – чтобы как-то разрешить ситуацию в свою пользу, вежливо попросил продавщицу Ленька.
– Конфет…., – немного подумав, продавщица разрешила, – Конфет – можно, – но только тут же предупредила, – Я вас не знаю, кто вы такие и поэтому под запись вам ничего не дам.
– А как тогда их купить, конфеты то эти? – не понял Ленька.
– Как купить, как купить, – передразнила его продавщица, – За денюшку купить. Вот так взять и за денюшку купить. Деньги-то у вас есть? – она подозрительно посмотрела на мальчишек.
– Есть деньги у нас, – Ленька вытащил кошелек из кармана и потряс им над головой.
Увидев кошелек, голос продавщицы подобрел, и она величественно разрешила:
– Тогда выбирайте вон там, – ткнув пальцем в другой конец прилавка.
Мальчишки прошли туда, куда указала продавщица, чтобы посмотреть разнообразие кондитерской продукции.
Выбирать-то особо было и нечего, но чтобы не терять марку, Ленька выбрал карамельки с барбарисом и яблоком.
Продавщица взвесила конфеты, завернула в кульки, свернутые из старых газет, и передала их мальчишкам.
Они важно вышли из магазина с кульками конфет в руках, и пошли дальше туда, где была видна конюшня.
В конюшне Иван Михайлович занимался лошадьми, там стоял полумрак. Заинтересованные мальчишки нерешительно прошли во внутрь и с любопытством смотрели на лошадей. Каждая из них стояла в отдельном стойле.
Иван Михайлович, увидев пацанов, обрадовался:
– Заходите, ребятки, заходите. Смотрите на наших красавиц. Рыжуху вы уже знаете, да и она вас уже признаёт, – он погладил Рыжуху по холке, – А вот Орлика, вы еще не видели.
Орликом был высокий, черный статный конь. Он стоял в отдельном стойле и озабоченно водил карими глазами.
Иван Михайлович подошел к нему и тоже потрепал по холке:
– Хороший ты, хороший, – ласково приговаривал он, – На тебе горбушечку, – он прошел в другой конец конюшни, оторвал от большой булки хлеба горбушку, посолил ее и поднес к морде Орлика.
Тот с удовольствием взял ее мягкими губами и с благодарностью посмотрел на Ивана Михайловича.
– Болеет сейчас Орлик, – жалостно произнес Иван Михайлович, – Эти гады, – он погрозил кому-то кулаком, – Седло на него одели без потника, вот у него сейчас и раны на спине. Стерли они ему всю спину. Лечу я сейчас Орлика. Помогаю Кузьмичу.
– Какому Кузьмичу? – не понял Ленька.
– Какому, какому, – пробурчал Иван Михалыч, – Конюху местному. Да он тоже, паразит хороший, набухался и не посмотрел, как эти гады седло не него одевали, – он вновь подошел к Орлику и погладил его.
– А это Ладья, – показал он на невысокую кобылу с широкой спиной, – Ох и сильная она, зараза, – ласково хохотнул он, – Любую телегу из грязи вытащит.
Потом, как будто очнувшись, Иван Михайлович обратился к мальчишкам: