Юморские рассказы - стр. 78
Виктор Маслобоев – параллельно с тетушкой Молли – шефствовал над нашими пароходами: тоже возил моряков по городу, по магазинам и кабакам, угощал и одаривал чем мог. «Кум» несомненно и его взял на заметку, но Виктор об этом не думал. Он просто, увидев русский пароход, всем существом тянулся к нему совершенно непроизвольно, как притягивается к планете комета или болид. Железный левиафан, приплывший оттуда, из такой далекой и такой родной страны, дышал сердечным теплом, от него веяло ароматами русских степей, лугов, соснового бора. И россиянину, заброшенному судьбой за десять морей от родины, застило глаза березовым маревом. И как тут, Боже Ты мой, не вспомнить было стихи великого Набокова:
А нашим матросикам нужна была Австралия, экзотическая страна с ее вечным теплом, неразбазаренным и умело, в отличие от России, используемым богатством, с ее долларами и шикарными супермаркетами, до самой крыши набитыми красивым добром made in…, то есть будущими дорогими подарками родным бабам и «короедам», с этими замечательными kasquette, трех-четырех-пятилитровыми «кирпичиками» белого сухого вина с чудесным букетом. И этот здоровенный русский мужик, эмигрант, заблудшая неволей душа, наивный, как ребенок, всем во всём помогает, бесплатным таксистом часами катает их по городу, каждому русскому из России он готов отдать все. И отдает с легким сердцем, с добродушной улыбкой. Он привозит их к себе в гости и вместе с ними радуется, читая на воротах заветное имя URAL. Он дарит им швейные машинки, автомобильные приемники и магнитофоны, запчасти к их японским лимузинам, да все, что ни попросишь. И матросские души распахиваются ответно, отдаривая Виктора хлебом из судовой пекарни, селедкой и… чем бы еще отблагодарить его, технаря, механика, добрую такую душу, влюбленную в железяки и в их страну, которой он в глаза не видел, ну да, чем бы еще? Ага, вот что у нас есть, гляди, Виктор (ему хоть и шестьдесят, а все с ним на «ты», правда, все равно уважительно), может, сгодится тебе, вот глянь, списанный кинопроектор «Украина», но ничего что списанный – он как новенький, ага, и трансформатор к нему…
Виктор улыбается детской своей улыбкой и благодарит за подарок. Господи, да для него главный-то подарок – просто видеть их, эти родные русские лица. Просто побывать на участочке, на клочке родной земли, хоть и таком вот, железном, стальном, на корабельной палубе…
Под просторным гаражным навесом землевладения URAL, словно в запаснике музея отечественной кинематографии, со временем скопилось больше двух десятков «Украин».
– Бери, – Виктор широко повел рукой по всему гаражу, где стояли и станки, токарный и сверлильный, и два мотора от австралийского «холдена» возвышались на верстаке, и много всего другого висело по стенам и лежало хорошо и удобно, по-хозяйски ладно.
На обратном пути я как раз собирался купить в Японии стиралку, ну и кивнул на один из трансформаторов от «Украины»: вот, мол, его возьму. Мы с Виктором прощались по-русски – в гараже, с бутылкой. Он расчувствовался, я таким его еще не видел. Закурил, потом бросил сигарету под ноги, раздавил ботинком сорок шестого размера и, потерянно на меня взглянув, выдал, именно выдал – взволнованно, как с трибуны, чего с ним раньше никогда не бывало: