Югославия в огне - стр. 3
Глава 1
Берег Крыма скрылся вдали
Десятилетняя Диана Бестужева стояла на палубе тральщика «Альбатрос», вцепившись обеими руками в поручни так, что побелели костяшки ее маленьких пальцев, и до боли в глазах вглядывалась в очертания Севастополя, которые медленно, но неуклонно уменьшались, постепенно превращаясь в мираж. По ее щекам текли слезы, все ее тело вздрагивало, но она ничего не могла с собой поделать.
Рядом стоял отец, полковник Владимир Бестужев. Его тщательно вычищенная шинель была застегнута на все пуговицы, фуражка сидела на голове строго по уставу, но вся его фигура казалась какой-то жалкой, а потертая кобура с револьвером наган, который так верно служил ему всю войну – нелепой. Все, что еще вчера составляло смысл его жизни – война до победного конца, борьба не на жизнь, а насмерть, верность флагу – стало вдруг нелепым, более не нужным никому. И хотя он не плакал, как его маленькая дочь, он почувствовал бы себя гораздо легче, если бы мог вот так, не таясь, разрыдаться и попытаться хотя бы слезами смыть весь груз отчаяния и безнадежности, который копился в его душе.
Но он был старшим офицером, он был мужчиной, и ему нельзя было плакать. Поэтому полковник Бестужев просто стоял рядом с дочерью и всматривался в исчезающий на глазах русский берег, ощущая лишь безграничную пустоту и отчаяние.
– Мама… мамочка… мамуля… – всхлипывала Диана. – Почему я… никогда… не увижу тебя…
Полковник сделал над собой усилие и обнял дочь натруженными и до сих пор пахнущими порохом руками. Еще вчера он сражался на последних баррикадах, возведенных на подступах к Севастополю. А сегодня их уже, наверное, разобрали и сожгли.
– Мама умерла, Диана. – Голос Бестужева дрожал. – Господь прибрал ее. Больше мы ее никогда не увидим – ни ты, ни я…
Его слова заставили Диану разрыдаться еще горше. Бестужев нахмурился. Да, вот такой конец карьеры, конец жизненного пути. Не думал он, что все так сложится… Однако все произошло именно так. И теперь ему оставалось либо принять эту новую ужасающую реальность, либо сойти с ума.
Через час Крым совершенно исчез из виду, корабли изменили курс, сменился и ветер, и теперь копоть от сотен труб огромной флотилии во главе с дредноутом «Генерал Алексеев», бывшим «Императором Александром III», неумолимо оседала на мокром от слез лице Дианы Бестужевой. Отец посмотрел на измазанное черной сажей лицо дочери, решительно привлек к себе и вытер ее слезы платком, который мгновенно почернел.
– Не плачь, – тихо сказал он. – Маму не вернуть. Остается только молиться…
Он огляделся. Бесконечная цепь кораблей терялась за горизонтом. Они шли в кильватере друг у друга, а где-то в самом конце должен был находиться французский крейсер «Вальдек-Руссо», уходивший последним вместе со штабом генерала Петра Николаевича Врангеля и обеспечивавший безопасность всей эвакуации. Французы полагали, что, завидев развевающийся на мачте французский триколор, на них никто не осмелится напасть.
Это была огромная, невероятная сила – 126 судов, на которые были погружены около 150 тысяч человек. Достаточно, чтобы переломить исход почти любой из битв Первой мировой войны.
Насколько же могущественной должна была быть та сила, которая победила эту невероятную силу и выгнала ее из России…
Полковник закрыл глаза. «Теперь осталось ответить лишь на один вопрос – когда все это началось? То, что и привело в итоге к этому. Ведь никто же не хотел такого. Боюсь, однако, что сейчас уже никто не ответит на этот вопрос. Не сможет. Или – хуже того – побоится», – пронеслось у него в голове.