Юг без признаков севера (сборник) - стр. 22

Это была квартира на третьем этаже, в доме без лифта. Дверь открыла она. Маджа сидел на полу со своими бонгами и пил из горлышка недорогой портвейн. Он был босиком, в облегающих джинсах и белой футболке в черную полоску. Эстер оделась точно так же. Она принесла мне бутылку пива, я взял из пачки на столике сигарету и приступил к интервью.

– Когда вы с Маджой познакомились? Эстер назвала дату. Кроме того, она точно назвала время и место.

– Когда вы впервые почувствовали любовное влечение к Мадже? Какие обстоятельства этому сопутствовали?

– Ну что ж, – сказала Эстер, – это было…

– Она любить меня, когда я давать ей штуковину, – сообщил Маджа с ковра.

– Он довольно быстро выучил английский, не правда ли?

– Да, у него блестящие способности. Маджа взял свою бутылку и сделал изрядный глоток.

– Я втыкать в нее эту штуковину, она говорить: «О боже мой, боже мой, боже мой!» Ха-ха-ха!

– У Маджи изумительное телосложение, – сказала она.

– Она также глотать, – сказал Маджа, – хорошо глотать. Глубокая глотка, ха-ха-ха!

– Я сразу полюбила Маджу, – сказала Эстер, – меня сразило выражение глаз, лица… столь трагическое. И походка. Он ходит, да-да, он ходит почти как тигр.

– Ебля, – сказал Маджа, – мы ебать еблю, ебливую еблю. Я уставать.

Маджа выпил еще. Он посмотрел на меня:

– Ты ебать ее. Я устал. Она большой ненасытный туннель.

– Маджа обладает подлинным чувством юмора, – сказала Эстер, – это меня тоже в нем привлекает.

– Во мне тебя влекает одно, – сказал Маджа, – мой мочезарядный телеграфный столб.

– Маджа пьет с самого утра, – сказала Эстер, – вы должны его извинить.

– Может, я приду потом, когда он будет себя получше чувствовать?

– Да, наверное, это разумно.

Эстер назначила мне встречу на следующий день, в два часа пополудни.

Это ровным счетом ничего не меняло. Все равно мне были нужны фотографии. У меня был один знакомый спившийся фотограф, некто Сэм Джейкоби, который хорошо знал свое дело и взял бы за работу по-божески. Я привел его с собой. День выдался солнечный, слой смога был очень тонкий. Мы подошли к двери, и я позвонил. Ответа не последовало. Я позвонил еще раз. Дверь открыл Маджа.

– Эстер не дома, – сказал он, – она в магазин. – Мы условились встретиться ровно в два. Я хотел бы войти и подождать.

Мы вошли и сели.

– Я играть вам на барабанах, – сказал Маджа. Он сыграл на барабанах и спел несколько протяжных песен, рожденных в джунглях. У него получалось весьма неплохо. На нем были те же джинсы и полосатая футболка.

– Ебля, ебля, ебля, – сказал он, – это все, чего она хотеть. Она делать меня сумасшедший.

– Скучаешь по джунглям, Маджа?

– Главное – не срать против течения, папаша.

– Но она любит тебя, Маджа.

– Ха-ха-ха!

Маджа сыграл нам еще одно соло на барабанах. Даже пьяный он делал это неплохо.

Когда Маджа закончил, Сэм сказал мне: – Как по-твоему, у нее в холодильнике может быть пиво?

– Вполне.

У меня что-то нервишки пошаливают. Мне нужно пиво.

– Сходи посмотри. Возьми парочку. Я ей потом куплю. Надо было с собой взять.

Сэм встал и ушел на кухню. Я услышал, как открывается дверца холодильника.

– Я пишу о вас с Эстер статью, – сказал я Мадже.

– Не женщина, а большая яма. Никогда не заткнуть. Как вулкан.

Я услышал, как Сэм на кухне блюет. Он был запойным пьяницей. Я знал, что он пришел с похмелья. И тем не менее он был одним из лучших фотографов. Потом стало тихо. Сэм вышел. Он сел. Пива он не принес.