Язва на полставки - стр. 25
— У Исаакиевского я. В парке.
— Сиди там и жди нас. Только попробуй рыпнуться, урою... У Исаакиевского она, — приглушённо бросают кому-то, догадываюсь кому, после чего звонок обрывается. Успеваю напоследок услышать рёв мотора и злобное водительское: "Куда ты прёшь, мудила? Видишь, я еду?".
Удручённо присвистываю, встречаясь взглядом с озадаченной Кристиной.
— Принц твой мчит на всех парах со сварливым скакуном в комплекте, — коварно скалюсь я. — Сейчас знакомиться будешь. Учти, слов обратно не берём и заднюю не сдаём. Он мирный, хоть и с придурью. Весь в меня. А рядом со мной, если чё, даже попугайчик Кеша страшный в гневе пеликан.
5. Глава 4. Приёмная комиссия
— О, а вот и обещанный конь в пальто. А верхом на нём бурёнка в латах, — лежу на спине, растопырив ноги и разглядывая почти безоблачно небо, когда надо мной нависают два мужских силуэта. — Солнышко-то не закрывайте, загорать мешае... А-а-а! Хелп, сос, караул, ахтунг! Убивают! — в следующую секунду спасаюсь бегством.
— А ну иди сюда, егоза! — шикает Даня, надвигаясь в мою сторону. — Как тебе мозгов хватило в окно сигать? Ты представляешь сколько лет этой лестнице? Ты понимаешь, что могла сорваться? — Это... это... — воздух стискивают скрюченными пальцами, подыскивая нужное определение.
— Безответственно и глупо, — подсказывает Демьян, даже не удосуживаясь поднять в мою сторону головы: стоит и ковыряется в телефоне. Весь такой небрежный: рука в кармане, на моське солнцезащитные очки, хаос на башке. Типа: я тут случайно оказался, сам не понял как.
Ну нормально вообще, а? Вот чё он лезет? Ну тыркается и тыркается. Нет же, в каждой бочке затычка. И где его хвалённая молчаливость? Я у него типа речевого криптонина? Вызываю неутолимый зуд полялякать?
— Именно! — согласно кивает Даня, устав душить невидимку и намереваясь теперь добраться до хрупкой сестринской шеи. Ой, ей. Опасность. На меня наступают, я же резвым зайчиком отпрыгиваю назад, вырисовывая по полянке круги. Прыг-скок, прыг-скок. — Ну и куда ты драпаешь? А ну иди сюда! Уши надеру, мелюзга! Так надеру, на Дамбо будешь похожа!
— Не пойду. Мне они и такими нравятся! — показываю ему язык и убегаю дальше.
— А я тебя не спрашиваю! Быстро подошла!
— А вот и фигу! Не поймаешь, не поймаешь, не поймаешь! — за неимением вариантов прячусь за сидящую Кристину, растерянно наблюдающую за нами, хлопая длинными ресницами и застыв с поднесённой к губам, но так и не надкушенной клубникой. — Три-четыре, я на перерыве! — делаю стойку "я в домике". — На перерыве, говорю! Значит трогать нельзя. Ты лучше женской красотой полюбуйся! А то ж так мимо и пройдёшь.
— Чё? — озадаченно моргает тот.
— Ничё через плечо и через колено сальто. Говорю, Кристина это! — тычу в неё пальцами, как сигнальными стрелочками, чтоб наверняка заметил. А то слепошарый брат у меня какой-то оказался. Дальше носа не видит. — Кристина, а эта бесчувственная чурбашка — Даня. Скажи чурбашке "при-и-ивет". — поднимаю её руку, изображая за неё приветственное махание.
— П-привет, — робко отзывается она. У-у-у, тихоня. Ну да ладно. За миловидное личико можно простить.
— Привет, — во, вот теперь непутёвый родственничек рассматривает куколку уже внимательней. И от меня отвлекается. Славненько. Значит ушки мои останутся прежними: миниатюрными и хорошенькими.