Яйца, бобы и лепешки - стр. 15
– Литтл! – воскликнул Перкис, заглядывая туда.
Бинго вылез, понимая, что сопротивление бесполезно.
– А, Перкис! – бросил он и со всем возможным достоинством направился к двери.
– Эй! – крикнул Перкис. – Минуточку!
Бинго не остановился.
– Если что, я в баре, – сообщил он.
Однако пошел он не в бар. Выпить надо, что говорить, но сперва надо продышаться. Под диваном он пробыл недолго, но пыль собиралась там лет шесть, и сейчас он ощущал себя не столько человеком, сколько мусорной корзиной. В общем, он вышел на улицу и встал у дверей, жадно вдыхая воздух.
Физически ему стало лучше, духовно – нет. Если там Перкис, думал он, вскоре может произойти такая сцена:
«Номер Б.М. Джобсон. День. Б.М. и Перкис беседуют. Входит Рози М. Бэнкс.
Рози М.Б.: Привет! Я – Рози М. Бэнкс.
Белла М. Дж.: О, здравствуйте! Вы знакомы?
Рози М.Б.: Еще бы! У мистера П. работает мой муж.
Белла М. Дж.: Вы замужем?
Рози М.Б.: О да! За Ричардом Литтлом.
Белла М. Дж.: Литтл?.. У меня есть такой знакомый. То есть, скорее… в общем, близкий знакомый. Правда, его зовут Бинго. Часом, не родственник?
Рози М.Б.: …»
Словом, он стоял и терзался. Когда он издал пятнадцатый стон, подъехала машина. Сквозь туман ему показалось, что за рулем сидит Рози.
– О, Бинго! – вскричала она. – Как хорошо, что ты здесь! Значит, вот где вы с ней обедаете? Нет, какое совпадение!
Понимая, что если рассказывать историю момент настал, Бинго все же не смог ничего произнести, и жена продолжала:
– Ужасно спешу, надо вернуться к Джулии! Она – в полном отчаянии. Зашла я за ней, а она рыдает. Собачка пропала. Сейчас скажу Белле Джобсон, что мы не придем – и вер нусь, утешать. А может, ты ей снизу позвонишь?
Бинго заморгал. Отель, вроде бы крепкий, как-то качался.
– Что? – переспросил он. – Ты не пойдешь к этой Белле?
– Нет-нет. Я должна вернуться, Джулия лежит с грелкой. Позвонишь? Тогда я бегу.
Бинго вдохнул побольше воздуха.
– Конечно, конечно, конечно, конечно, конечно, – сказал он. – Непременно. Позвоню. Объясню. Что может быть легче! Не беспокойся, душенька.
– Спасибо, кроличек. Пока.
Она уехала, он стоял, безмолвно шевеля губами. Только однажды чувствовал он так остро всю любовь провидения – в школе, когда преподобный Обри Апджон уже занес трость и вывихнул плечо.
Побежав в бар, он хлопнул рюмочку и принялся за вторую. В баре уже был Перкис. Сурово взглянув на него, он присел подальше, еще не готовый к беседам, но кто-то тронул его за рукав. Хозяин глядел на него, как спаниель, готовый подлизаться к человеку, у которого аллергия на собачью шерсть.
– Мистер Литтл… – проговорил он.
– Да, мистер Перкис?
– Мистер Литтл, вы можете меня спасти.
Не знаю, что ответили бы вы. Учтите, что Перкис его выгнал, мало того – употребил при этом шесть оскорбительных слов. Лично я сказал бы «О!» или «Да?». Может, это сказал бы и Бинго, но Перкис продолжал:
– Со мной случилось страшное несчастье. Только вы можете меня спасти. Сюда с минуты на минуту приедет моя жена. Перехватите ее, выдумайте что-нибудь. Она не должна подняться к мисс Джобсон.
Бинго поставил стакан.
– Расскажите мне все, – сказал он.
Перкис вынул платок и промокнул лоб. Другой рукой он гладил рукав Бинго.
– Сегодня, – начал он, – я узнал, что жену тоже пригласили. Я думал, мы будем tête-à-tête… Понимаете, я часто встречался с мисс Джобсон, в интересах дела. Я надеялся, что сегодня мы окончательно договоримся.