Ящер - стр. 23
— Сюда еще великолепно подойдут эти браслеты, колье и серьги, — прочирикала вторая продавец, демонстрируя выше названные предметы. Бижутерия, визуально массивная, естественно опять же с обилием псевдо-золотого блеска и сверкания стразов.
— Валяйте, закидывайте все в пакеты! — небрежно распорядился объект, доставая бумажник.
А мне похрен. Похрен, ясно! Я вообще все это барахло себе оставлять не собираюсь. Оставлю Лебедеву, пусть любуется и вспоминает. И не жалко же ему денег на все это блескучее безвкусное дерьмо. На детей жалко, а на хрень — нет. Мужик обыкновенный, как он есть. Себе на поиграться — хоть сколько, на реально необходимое — руки небось трясутся.
Та-а-ак! Ерохина, стоп! Чужие деньги и есть чужие. Кто заработал,тот и распоряжается как вздумается. Вот как станут мои, тогда и буду умничать. Все, работаем.
Макар обернулся ко мне, наблюдая, как я снимаю ботинки, чтобы примерить заказанные им босоножки на высоченных каблуках с ремешками. И от его взгляда мне вот сильно не по себе стало. Я даже его выдержать не смогла, торопливо разорвала визуальный контакт, благо повод был. Теперь от мужчины не исходило то самое интенсивное и будоражащее жаркое внимание. В его глазах плескалась обнаженная жесткая похоть, которая будто липла к моей коже, пачкала ее, отчего то и дело вдоль позвоночника прокатывались ледяные покалывания, заставляя опять окаменеть мышцы спины в напряжении.
К моменту выхода из магазина я с собой снова справилась и вернулась в рабочий режим. Пока Лебедев замешкался на кассе, быстро вышла из магазина и махнула водителю сдать чуть назад, чтобы встать опять перед самым входом, а Артуру кивнула живо открыть заднюю дверь. Вернулась в стеклянный тамбур, перехватывая объект, и снова прилипла к нему, изображая дико благодарную за покупки подружку, готовую эту самую благодарность едва ли не тут же продемонстрировать, и тем самым перекрывая мужчину насколько возможно. Но как только Артур собрался сесть в салон, Лебедев остановил его жестом.
— Погуляйте пару минут, — велел он охраннику и водителю, и те послушно закрыли двери снаружи.
— Лиза, а насколько ты любишь деньги? — повернулся Макар ко мне, и не думая все еще убирать руку с моей талии. Наоборот, прижал сильнее, отчего мне стало вдруг душно и зябко, не взирая на наш близкий контакт.
— С какой целью интересуетесь, Макар Алексеевич? — я уже настойчиво постаралась от него отстраниться, и он с легкостью отпустил.
— С такой, что желаю знать, какое их количество необходимо для того, чтобы мы по возвращению в гостиницу оказались голыми в постели. Само собой, не для оздоровительного послеобеденного сна.
Меня ведь это не должно шокировать, так? Ни как личного охранника, Корнилов о таком предупреждал, ни как женщину, нацеленную на повышение собственного благосостояния за счет богатых и щедрых мужиков.
Но, бл*дь! Как-то в моих планах не было опускаться совсем уж до уровня какой-то шлюхи, которой без обиняков предлагают назвать свою же цену! Это оскорбляет и бесит! Не так я себе это представляла, ой, не так! Хоть чуть завуалированно что ли, и вообще… не от Лебедева. Почему? Да потому что! Нельзя что ли было остаться ему хоть капельку все тем же моим спасителем, хоть и потускневшим изрядно, а не обращаться в совсем уж похотливого козла, еще и прижимистого. Потому как разве щедрый по-настоящему мужик будет допытываться сколько? Нет, конечно же! Он же щедрый!