Ярослава. Знахарка - стр. 28
Он все углублялся в девственный лес, и его ноги утопали в снегу уже по колено. Еще с десяток шагов – и он почти замер, не смея двинуться дальше. Если войдет глубже – встретит беленицу. Иль гадюшницу. Кто его знает? Слава богам, хоть огневики пока не показались…
Воин ненавидел Земли Лесов люто и истово. Ненавидел за то, что они когда-то предали его.
Степняк мигом сбросил с себя одежду и обернулся.
Кровь горного орла тут же загрохотала в голове, а в горле появился вкус добычи. Да, голод всегда терзает такого, как он.
Голод и запах крови.
Орел повел головой и взмахнул крылом. С ночного неба ему был виден лес и высокие стены Белограда. Унислав не ждет степняка в палатах белокаменных. Что ж, это его ошибка. Правитель должен быть готов ко всему.
Ашан видел восемь степных отрядов с войском. В глазах же орла отражались огни над телами убитых. Пламя, мерцающее багрянцем, – так проклятый видит кровь. Запах багрового цвета жижи резко ударил в ноздри, и орел чуть не сбился с курса. Терпкая, солоноватая. Совладать с собой – редкостный дар. И, пожалуй, не знай Ашан столько смертей, он бы подчинился проклятью. Да только смерти он видел едва ли не больше, чем самой жизни.
Взмахнув крыльями, горная птица скрылась за облаками. Конечно, в Белограде не верят в проклятых Степью, однако ж рисковать не стоит.
Под Ашаном раскинулись белые стены из гладкого камня, какого не достать среди песчаной Земли Шатров, и он на миг замер. Притих и встречный ветер, боясь спугнуть удачу.
Внизу суетились люди. Кричали, плакали. Кто-то молился, только совсем тихо.
В основном, женщины и дети: мужики все были на стенах. Среди них тоже пахло кровью, но страхом – больше.
На площади рассыпана еда, повозки брошены. И раненные лошади ржут, понимая, что их добьют.
Страх.
Больше всего Ашан ненавидел именно его. Не смерть и голод – страх.
Он бросился вниз, и, обернувшись, кинулся к воротам.
Стража в четыре воина. Наверное, остальные расставлены по периметру стен. Княжество захлебывалось в бессилии, и стоило только подтолкнуть…
Ашан обернулся волком, метнувшись в сторону самого крепкого мужа. Один рывок – и горло того порвано, оголяя изношенные сосуды с кровью. Воин стар, и не его вина, что продержался так недолго.
Два других пытались сражаться, да только где им тягаться с волком?
А вот четвертый…
Этот сильный. Лицо в шрамах, изуродовано. От рук тянет гарью и тисовым деревом лука – стрелок. Значит, спустился помочь.
Ашан ранил его, уже обернувшись. В лютую стужу он сражался нагим. Человеком. Без оружия и стрел – по-другому не мог. Братья научили его уважению к крови противника. Воин Белограда же бился достойно, заслужив тем самым кровавую дань. И степняк преподнес ее. Позволил ранить себя, лишь затем нанеся последний удар. Когда же окровавленное тело стрелка упало на истоптанный снег, проклятый смахнул багряную каплю с брови и надавил всем весом на рычаг. Его воины успеют. Он знал это, как и знал, что должен вернуться в лес. Там остались одежда и скакун.
И в небо снова взвился горный орел.
Отчетливо пахло воском и пылью. Затхлостью, сыростью, сквозняками…
Палаты Белограда казались капищем в тусклом свете догоравших свечей. На троне, укутанный в дорогой куний мех, сидел Унислав. Его спина была пряма, а лицо сурово. И хотя другие испугались бы, Ашан слышал, как сильно стучит его сердце. И как оно пропускает удары, заслышав звук шагов.