Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке - стр. 24
Царевич Иван предупреждал её о том, что на самой границе между землями Велиграда и Благоды стоит каменный столб, от него отходят три дороги, из которых две фальшивы, а одна ведёт к соседям. Никто не знал, откуда взялся этот столб и зачем кому-то понадобилось морочить голову путникам. Но Иван сказал, что надпись имеет пакостное свойство меняться раз в несколько дней, и всегда надо выбирать не самое плохое, но и не самое хорошее, а нечто среднее, тогда и хлопот не будет. Царевич уверял, что множество раз проезжал путеводный камень без затруднений.
Ярга остановила коня, заставив его топтаться на месте.
Путеводный столб оказался громадной серой каменюкой, поросшей мхом и рыжим лишайником. Он возвышался на добрых два человеческих роста.
Ярга медленно заскользила по нему взглядом вверх.
Вышло бы забавно, если бы на его макушке сидел чёрный ворон с красными глазами и зловеще каркал, нагоняя страху, но там не было ничего, кроме облезлого мха. А чуть ниже проступали серебристые плохо различимые буквы.
– Прямо пойдёшь – счастье найдёшь, – с трудом прочитала по слогам Ярга, краснея от своей малограмотности, будто Крин мог её за то осудить. – Налево пойдёшь – коня потеряешь. Направо пойдёшь – свою погибель найдёшь.
Она со вздохом утёрла пот со лба, перевела дух, после чего наклонилась к лошадиной холке и погладила горячую шею животного.
– Слышал? Этот булыжник грозится тебя погубить.
Крин недовольно задёргал ушами, будто понимал, что она сказала. Ярга задумчиво пожевала губу.
– И всё же Иван велел выбирать нечто посередине. – Девушка тихо застонала. – С погибелью понятно: в здравом уме туда никто не сунется, но чем ему вариант со счастьем не угодил?
Ярга внимательно окинула взором три дороги – все выглядели до невозможности одинаково. Она прищурила один глаз, потом другой в надежде, что дороги попросту чудесным образом сольются в единую, но ничего подобного не произошло.
– Прости, друг мой сердечный, – наконец пробормотала Ярга, поворачивая коня на левый тракт, – будем надеяться, что всё это лишь глупая шутка. Потому что твой благородный хозяин ничего не сказал мне про достоверность начертанного на камне.
Крин зафыркал, но всё же двинулся вперёд так же бодро, как прежде, покорный судьбе либо, напротив, чихавший на всякое её мистическое проявление с высоты своего лошадиного роста.
Ярга поправила шелом и опасливо оглянулась через плечо. То ли они спускались в низину, то ли камень начал медленно уходить под землю. Он утопал всё ниже, ближе к можжевеловым кустам.
Над головой с карканьем пронеслась ворона. Не зловещий чёрный ворон, а обычная серая каркуша, каких над огородами вьются целые стаи, и всё же девушке сделалось не по себе от звуков скрипучего вороньего крика. Ярга проводила птицу взглядом, а после снова оглянулась. Камня не было. Да и дорога выглядела как-то иначе: вместо сухого разъезженного тракта – подёрнутая клевером полоса.
– Род всемогущий, защити, – боязливо пробормотала она. – Назад, что ли, повернуть?
Ярга потянула было за удила, чтобы развернуть Крина, но конь заартачился, забил копытом, протестуя: мол, выбрала путь, вот его и придерживайся, ни на кого не пеняй.
– И угораздило же меня, – вздохнула девушка, смиряясь. – Вот тебе и съездила за Жар-птицей. А ещё ведь велиградскую землю покинуть не успела…