Ярче тысячи солнц. Трепетное, удивительное, чудесное в мистической поэзии баулов - стр. 54

Когда речь зашла о собаке, этот человек ожил. Когда речь шла о его жене… Какого она роста? – примерно вот такого; какой у нее вес? – обычный; цвет глаз? – нейтральный, трудно сказать…

Когда вы о чем-то мечтаете, жаждете чего-то – вы это узнаете. Если жажды нет, узнать трудно. Наверное, задавший этот вопрос человек задает его из жадности, но в нем еще нет жажды.

И я знаю этого человека. Он был в ашраме Шивананды, в ашраме Ауробиндо, в ашраме Шри Раманы Махарши, здесь, там – он был везде. Я – его последняя жертва.

И нигде он не может найти ничего, что бы его удовлетворило. Он не задает себе ключевой вопрос: действительно ли он голоден? Если просто прийти в один ресторан, в другой ресторан, это не поможет. Нужен аппетит. Этот человек жаден, но у него нет аппетита. Этот человек очень знающий, но не очень осознанный. Он знает писания, он может повторять их как попугай, но у него нет понимания. Он продолжает снова и снова задавать такие вопросы. Я отвечаю в первый и последний раз – потому что, когда нет аппетита, говорить бесполезно. Лучше всего будет, если он уйдет и будет жить в миру. И забудет о религии. Пусть дождется, когда придет аппетит, – в этой жизни или в следующей… Спешить некуда. Бог может подождать. Но пусть придет аппетит. Он должен быть настоящим. Его аппетит – ненастоящий. Он слышал разговоры о еде или видел по телевизору рекламу, и в нем проснулась жадность. Но он никогда не смотрел внутрь, чтобы увидеть, что у него еще нет аппетита. Поэтому с ним ничего не происходит.

Однажды он пришел ко мне и сказал:

– Я был в ашраме Шри Ауробиндо, я был в ашраме Раманы Махарши, у Шивананды, в Ришикеше, на Аруначале, здесь, там, везде… И ничего не происходит. И вот я здесь…

Я сказал:

– Прежде чем ты скажешь, что и в моем ашраме ничего не происходит, позволь мне сказать тебе сразу: ничего и не произойдет! – потому что я не вижу в твоих глазах никакого желания. Я не вижу никакой страсти, никакой жажды.

У этого человека есть деньги, поэтому он может ездить куда хочет. Ему надоела его жизнь, и он продолжает искать, пытается где-то найти что-то живое, получить какой-то толчок, удовольствие, радость. И он очень эгоистичный человек, поэтому обычные удовольствия ему не подходят. Он пытается найти духовные удовольствия. Но у него ничего не получается.

Посмотри… самое главное, что нужно понять, – это то, что у тебя нет аппетита. А если у тебя его нет, зачем беспокоиться? Все это не для тебя. Пусть люди говорят о боге – это не для тебя. Ты же не ходишь на концерты, если ты глухой, и ты не беспокоишься о музыке. Ты не приходишь слушать музыканта, не ходишь смотреть на танцора, не приходишь в картинную галерею, если у тебя нет к этому никакого чувства, никакой эстетической восприимчивости. Ты туда просто не ходишь.

Но это одна из проблем религии: люди, у которых нет никакого религиозного чувства, тоже начинают стремиться к религии – из жадности. Они стареют, чувствуют приближение смерти и хотят чего-то достичь, приобрести что-то, что можно взять с собой за пределы смерти. Они просто боятся. Они не прожили жизнь – а пока ты не прожил жизнь, ты не можешь двигаться в религию.

Только тот, кто действительно живет, однажды приходит к точке, в которой возникает новое желание жизни – трансцендентной жизни. Увидь разницу между этими состояниями. Ты можешь бояться смерти, тогда твое желание будет ложным. Если ты прожил жизнь, любил жизнь, если ты любил ее настолько, что теперь тебе хочется узнать и неизвестную жизнь – не из страха смерти, но из любви к жизни, – тогда ты немедленно узнаешь, когда столкнешься с пробужденным человеком. Ошибиться невозможно. Ты узнаешь тотчас. Для этого узнавания ничего не нужно знать. Оно просто происходит.