Яма - стр. 71
– Я хочу, чтобы ты всегда была только со мной, – застыл на ней горящим взглядом. Именно он смутил Нику даже больше, чем сами слова. – Только моей.
Не в силах пошевелиться, будто приговоренная, наблюдала за тем, как Градский, в прямом и переносном смысле, сокращает между ними расстояние.
Стал вплотную. Сжал горячими ладонями ее безвольно повисшие вдоль туловища руки. Сплел пальцы. Прислонился лбом к ее лбу.
– Не надо… – выдохнула едва слышно, прикрывая глаза.
Не только кожа покрывалась жарким румянцем, внутри все вспыхнуло. Загорелось. И одновременно задрожало.
– Почему нет? – так же тихо спросил он. – Я не могу без тебя, Ника. Задыхаюсь. Не могу без тебя. Все – не то. Все. Весь мир в тебе заключен.
Молчала, не находя нужных слов. Только дышала часто и шумно, пожизненно вбирая в себя его признания и его неприкрытые эмоции.
Градский тоже замолчал, набирая в легкие воздух. А Ника, наконец, решилась поднять взгляд и заглянуть в бушующую внутри его темных глаз бурю.
Скрещение взглядов послужило сигналом, будто гонг прозвучал, одновременно расцепили пальцы. Руки Сергея обхватили лицо Доминики, а ее – сплелись на его затылке, скользнули по коротким волосам.
Соприкоснувшись лицами, кожа к коже, способны были только дышать, чтобы выдерживать этот губительный для них обоих контакт.
– Не хочу, чтобы ты с кем-то другим ходила. Не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, тебя трогал, – придавил быстрым шепотом.
И Ника, наконец, решилась выразить то, что и ее долгое время беспокоило.
– В таком случае я хочу, чтобы ты тоже был только моим. Только со мной.
***
В ту ночь Доминике не удавалось уснуть. Она беспрерывно думала о том, что сказал ей Градский. Прокручивала каждое слово, повторяла интонацию, воспроизводила его горящий взгляд. Думала о Сергее и не понимала, как ей вести себя с ним дальше.
Сердце работало с нагрузкой, мышцы сковывало болезненным напряжением, тело периодически бил озноб, мысли сбивались и путались, словно она переплывала широкую реку и никак не могла достигнуть берега.
В углу Алины зажегся светильник. Негромко вздохнув, девушка поднялась и прошагала к кровати младшей сестры.
– Эй, – тихонько приветствовала она Нику, пригладив разбросанные по подушке волосы. – Ну, что с тобой? Всю ночь вертишься. Живот болит?
– Нет, – со вздохом отозвалась, принимая сидячее положение. – После той таблетки боль прошла почти сразу же.
– Тебя что-то беспокоит?
Ника закусила губу и едва различимо кивнула.
– Градский? Переживаешь из-за него?
Снова кивок вместо ответа.
– Разве вы не помирились, когда он днем приходил?
– Ну да, помирились. Просто… Я не знаю, Аля… Если я расскажу, обещай, что не станешь напирать со своими советами?
– Обещаю, – мгновенно согласилась старшая сестра, ободряюще сжимая Никину ладонь.
– Он озвучил такие вещи… Помнишь же, из-за чего мы поссорились? – уточнила скорее для себя, так как никак не получалось сформировать мысль.
Алина кивнула. Естественно, она все знала до малейших подробностей. От нее трудно было что-то укрыть.
– Он приревновал тебя к Черниченко.
– Вот ты сразу выводы такие делаешь? – удивилась Ника. – Откуда? Он не сказал тогда, что ревнует. Я подумала, что он просто ему не нравится. Да и привык Градский к тому, что я всегда только с ним. А сам? С этой кривозубой Сысоевой! Знаешь же, как я расстроилась.