Яма - стр. 57
Горло забивало. Слова пропадали. И привычное пространство переставало существовать.
Смотрела на него, и сердце, как тот самый воздушный шарик, летало. Пока хватало выдержки лишь на то, чтобы держать пеструю ленточку, не давая ему упорхнуть слишком далеко.
Градский же… Казалось, что он, в принципе, в этой Вселенной находится не по собственному желанию, а лишь проявляет снисходительность, по ходу выполняя понятную ему одному миссию.
Но он продолжал к ней приходить. И это являлось для Ники самым важным.
Хотела с ним просто дружить. А на деле – влюбилась. Слишком быстро и чрезвычайно сильно. Жизнь такой странной шуткой оказалась. В один день радовалась возможности просто видеться с Сергеем, а на следующий – уже не могла без него жить.
Сколько же сил уходило, чтобы прятать эти чувства... Потому и выходило, что моментами звучала недовольно, отталкивающе и сердито.
Но стоило ему взять ее за руку, посмотреть в глаза – все отступало. В такие мгновения он как будто принадлежал только ей одной.
Доминика понимала, что у Града натура бл*дская, и ей, даже если заинтересует его в сексуальном плане, не на что надеяться. А все равно зависала в своих мечтах. Стремилась быть с ним каждую минуту, как ни пыталась себя отвлечь учебой, репетициями и книгами. Написала даже график, в котором Сережа значился только по «святым» четвергам и воскресеньям, но он перестал спрашивать и начал появляться без предупреждения.
Время, проведенное с ним, переходило в трепетные воспоминания, которых очень быстро становилось мало.
Хотелось чего-то большего…
Как бы глупо, отчаянно и безнадежно это не выглядело, она любила его каждой клеточкой своего тела.
И скорее всего, если открыть все, что спряталось в душе, Доминика влюбилась в Градского с первого взгляда. Невзирая на его грубость, жесткость и бессердечность. Это просто случилось. Так же внезапно, как происходят стихийные бедствия. Горные породы сместились – почва бесповоротно изменилась. Возврата к прошлой форме не произойдет никогда. Только дальше – к чему-то новому.
– Ты почему такая красная? Заболела?
Перед Никой возникло взволнованное лицо старшей сестры. А ведь она даже не заметила, как та вернулась домой.
Рука Али прижалась к ее лбу.
– Перестань, – негодующе выдохнула. – Без тебя настроение никакое.
– Почему? Что случилось?
– Ничего. Просто, как увидела тебя, возникло желание лечь и умереть!
– У-у-у… – Алина присвистнула. – Да ты совершила невозможное! Вернулась в свою тринадцатилетнюю оболочку.
Склонившись над Никой, коснулась холодной рукой ее голой шеи.
– Что ты делаешь? – взвизгнув, подпрыгнула.
– Пойдем, Кузя. У меня есть все, чтобы поднять твое настроение. Сгущенка, булочки и шоколад.
Младшая действительно поднялась. Уставилась на сестру с обидой и возмущением.
– Почему ты назвала меня Кузей?
– А что? Прикольно.
– Прикольно? Так назови меня еще гномом! Или мурзилкой!
– Мне еще нравится Плюшка. Как нельзя лучше тебе подходит, сладкоежка. Град, как оказалось, весьма внимателен и фантазией не обделен.
– Знаешь что?
– Что?
Дыхание бессильно вырвалось из губ Ники.
– Готовь уже чай. И три ложки сахара мне положи.
– Слава Богу, ты передумала худеть!
Ника кисло улыбнулась.
– После утренней овсянки мой желудок начал революцию к концу первой пары. На третьей, я думала, он сам себя сожрет! Пришлось даже уйти с последней пары, – приврала немного, но все сошлось, как нельзя лучше.