Якудза (сборник) - стр. 109
– …Несмотря на воспитание, девочка была непоседливой и не в меру любопытной. Вероятно, сказывалась материнская кровь. Японские девочки обычно скромны и послушны. Но здесь был не тот случай.
Однажды этот чертенок, миновав кордон охраны, сумела выбраться за ворота посольства и пошла гулять по незнакомому городу. И, естественно, заблудилась. Проплутав полдня по незнакомым улицам в поисках знакомых ворот и не найдя таковых, девочка перепугалась и в первый раз в жизни стала плакать. Ее можно было понять. Для психики будущей куноити это было более чем суровым испытанием. Практически всю свою жизнь она провела в закрытых помещениях. А тут на нее обрушился совсем другой мир, с ревом автомобилей, толпами незнакомых людей, огромными зданиями…
Прохожие отвели плачущего ребенка в милицию. Но на вопросы «как тебя зовут» и «кто твои родители» девочка упорно молчала. Отец строго-настрого запретил ей говорить с незнакомыми людьми.
Так ничего и не добившись от ребенка, ее до поры до времени определили в ближайший детдом. В котором в первый же день над ней, такой ухоженной и хорошо одетой, начали издеваться четверо местных заводил постарше ее года на два – на три. И когда одному из них она ударом сиори расквасила нос, ее начали бить трое оставшихся. Бить жестоко, как загрызают волчата случайно попавшую в их логово собачонку.
Как бы тебя ни тренировали до этого, но восьмилетняя девочка, напуганная обрушившимся на нее шквалом событий, остается восьмилетней девочкой. От первого удара в грудь у нее перехватило дыхание. Она упала, и ее стали бить ногами.
Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы мимо места разборки не проходил местный одиннадцатилетний авторитет. Пацан уже три года все свободное время с завидным упорством ворочал самодельную штангу, которую прятал под кроватью, и, где-то насмотревшись по видео фильмов с Брюсом Ли, набивал кулаки об дверные косяки. Кроме того, он довольно успешно садился на шпагат между двумя стульями, за что пользовался громадным уважением у сверстников. К тому времени он уже успел схлопотать привод в милицию за то, что серьезно избил пьяного сторожа детдома, который за что-то дал ему затрещину, после чего его побаивались даже воспитатели.
Одним окриком прекратив экзекуцию, авторитет объяснил корешам, что они «попутали рамсы, и что втроем прессовать одну мочалку правильным пацанам западло». После чего лично отвел «мочалку» в туалет и собственноручно замыл ей кровавые нюни, чем внезапно пробудил в сердце будущей куноити пылкую любовь…
Александра криво усмехнулась. Витьку показалось, что в ее глазах туманным облачком промелькнула легкая грусть.
– Когда ее через две недели нашел отец и попытался увезти из детдома, оторвав от предмета обожания, это оказалось не так-то просто. В покорной до этого девочке неожиданно проявился характер обеих рас, склонных достигать намеченных целей любой ценой. В ход пошло все – уговоры, слезы, проклятия. Когда все это не помогло, девочка объявила голодовку. Дошло до того, что ее вынуждены были отвезти в больницу и кормить через внутривенные инъекции.
Что оставалось делать отцу? На одну чашу весов легла его карьера в Нинкедан, на другую – жизнь восьмилетней дочери. И он поехал в Японию с просьбой об усыновлении русского малолетнего хулигана.