Яков Тейтель. Заступник гонимых. Судебный следователь в Российской империи и общественный деятель в Германии - стр. 7

В кругу самарских гостей Тейте-ля были Максим Горький и молодой Владимир Ульянов (Ленин), этнограф Александр Пругавин и прозаик Евгений Чириков. Тейтель был дружен с публицистами Василием Чешихиным, Николаем Ашешовым, с прозаиками Глебом Успенским, Николаем Златовратским, с переводчиком Гете и Шиллера Петром Вейнбергом, встречался в Ялте с Антоном Чеховым, был знаком с философами Владимиром Соловьевым, Василием Розановым и Львом Шестовым. Его привлекала не только русская творческая интеллигенция, но и популярные в те годы еврейские авторы: он переписывался и встречался с такими известными поэтами и писателями, как Шимон Фруг, Ицхак Перец, Хаим Бялик, Шолом Аш, Шолом Алейхем. В годы беженской жизни Тейтеля среди его друзей также были писатели, поэты, публицисты, драматурги – в Берлине, Париже, Ницце: Августа Даманская38, Владимир Бурцев, Михаил Осоргин, Василий Немирович-Данченко, Александр Буров, Александр Гидо-ни, Яков Юделевский, поэты Илья Британ, Леон Мунштейн (Лоло), другие.

Самобытная и деятельная фигура Тейтеля как типичного представителя провинциальной еврейской интеллигенции вдохновляла публицистов и писателей. Его чертами наделен ряд литературных персонажей. Именно поэтому в раздел «Портрет по памяти: Я. Л. Тейтель в русской литературе» данной книги включены отрывок из повести Н. Г. Гарина-Михайловского «В сутолоке провинциальной жизни», рассказ А. П. Бурова «Великосветская свадьба» и стихотворение Л. Г. Мунштейна (Лоло).

Со временем общественная деятельность стала привлекать Тейтеля всё больше, а его открытость людям становилась всё более востребованной. «Несмотря на свои внешние недостатки <…>, Самара представляла собой город бойкий, торговый и живой, без специфической черты провинциальной затхлости, столь присущей многим губернским городам прошлой нашей матушки Руси. Самара напоминала нечто вроде корридора большой коммерческой гостиницы, где сталкивались и расходились деловые люди по разным направлениям – кто в Сибирь и на Дальний Восток; кто в Туркестанские края, а кто и на Запад, в сторону Имперских столиц и дальше – в Европу»39В «Одессу на Волге», как называли тогда этот город, хлынула еврейская молодежь из уездных местечек40К 1887 году в Самаре было уже две синагоги, в 1895-м была зарегистрирована городская еврейская община. В эти годы Яков Тейтель активно включился в деятельность местных общественных организаций, стал ходатаем по делам о разрешении жительства семьям еврейских ремесленников, занялся спасением евреев от высылки из Самары, – начавшей интенсивно расти в 1890-е годы и даже обретшей славу «русского Чикаго»41«Все рассчитывали на известную отзывчивость Тейтелей, на их громадное знакомство и связи (которые преувеличивали) и верили в успех их заступничества, и шли-шли без конца по деревянной лестнице дома <…>. И, действительно, Я<ков> Л<ьвович>, приняв «дело», принимался взапуски хлопотать, нажимая все известные ему административные и другие кнопки, осаждая всё и всех просьбами за «клиента»; предназначенный к высылке из города оставался в нем, безработные получали места, учащиеся – пособие или стипендию через «Сам<арское> Общ<ество> поощрения образования». Я<ков> Л<ьвович> стал усердным, незаменимым работником < … >»42В самарской квартире Тейтелей, расположенной в доме на углу Предтеченской, дом 16, (впоследствии Некрасовской) и Садовой улиц, «образовалось своеобразное учреждение: смесь бюро бесплатной помощи и консультации по разным делам с непосреднической конторою для приискания мест – чуть ли не зародившаяся ячейка будущего Соцбеза»