Яков Тейтель. Заступник гонимых. Судебный следователь в Российской империи и общественный деятель в Германии - стр. 46

Коснулись моего еврейского происхождения и по следующему делу: в селе Ершовка Липовской волости Самарского уезда летом пропал работник местного зажиточного крестьянина Базыкина Яков Кормяков. Искали его везде – в поле, в лесу, в сухих колодцах. Нигде его не было. Стали говорить, что Кормяков убит своим хозяином и где-нибудь им спрятан.

Были довольно основательные причины для такого предположения. Как-то раз перед вечером, когда пригоняли скотину с поля, слышен был сильный крик Базыкина, неистово ругавшего Кормякова за то, что одна из лошадей отстала от табуна, и один из проходивших мимо видел, как Базыкин на задах двора набрасывался на Кормякова.

Спустя две недели в поле в нескольких верстах от села Липовка, на помещичьей земле, в сухом колодце было найдено сильно разложившееся тело, в котором братья признали Якова Кормякова. В колодце была солома нескольких сортов: овсяная, пшеничная, ржаная. То, что тело было обнаружено случайно мальчиками-пастухами, а между тем раньше, когда старики и полиция там искали, тело не было найдено, дало основание заключить, что Кормяков, убитый Базыкиным, был сначала где-нибудь спрятан, а затем свезен в этот колодец. Полиция приступила к дознанию и все предположения как будто оправдались: на заднем дворе Базыкина, под навесом у стены, оказалась засыпанная яма в рост человека, в этой яме были следы тех же трех сортов соломы, что и в сухом колодце; в чулане нашлась шапка со следами, по-видимому, крови.

Я приступил к следствию. Базыкин произвел на меня крайне неприятное впечатление. Спрошенные мною жители села давали самые неутешительные отзывы о нем. Характера он был крутого, вспыльчивого, дурно обращался с работниками. Его дядя и один из братьев за дурное поведение были сосланы по приговорам в Сибирь. «Туда и ему дорога!» – говорили жители про него.

Так как время было жаркое и труп успел сильно разложиться, я пригласил не уездного врача из Самары, а временно исполнявшего тогда обязанности земского врача Владимира Дмитриевича Орлова, впоследствии профессора Киевского университета по гигиене274.Кормяков был признан своими братьями по особой примете: у него кисть была выворочена наружу, что оказалось и у трупа. Врач Орлов пришел к заключению, что хотя из-за сильного разложения тела трудно узнать личность убитого, по имеющемуся в полости живота разрезу можно полагать, что этот разрез мог быть произведен найденной у Базыкина шашкой, которую, однако, надлежит послать во врачебное отделение для исследования имеющихся на ней пятен.

Базыкин о яме и шашке дал такое объяснение: яма была вырыта для хранения летом провизии, шашка давно валяется в чулане, чуть ли не десять лет, привезена она была кем-то из родственников-солдат. На Кормякова хотя он, Базыкин, хотя и кричал, но не был «в сердцах»; куда делся Яшка, не знает. Он сам участвовал в поисках последнего, но не был в той группе, которая искала в поле и в сухих колодцах; он искал в лесу.

Целую неделю я возился с этим делом. С одной стороны, все улики как будто были налицо, а с другой – чувствовалась невиновность Базыкина. Разрез полости живота, покрытая ржавчиной шашка тоже внушали сомнение. Я распорядился перевести Базыкина в село Липовку, где и решил остаться до окончательного выяснения дела.