Ягуар. Книга первая. Ягуар и маг-невидимка - стр. 12
Ему предстояло проехать несколько сотен метров по прямой, проходящей под особняком, и дорога выведет его сразу за пределы горной ассамблеи, в лесную чащу. А там и город недалеко. Алик уезжал, ничего не чувствуя, кроме предвкушения от нового задания, ожиданий и впечатлений. Для него не было ничего хуже долгого и томительного пребывания на одном месте. Лихач любил частые поездки, он получал от них ни с чем несравнимое удовольствие. Да, любовь к Амелии дарила ему многое, в том числе и азарт, но дорога… Дорога напоминала ему о том, кто он есть. И давала необходимый глоток свободы. Само то, что Алик выполнял задания темного мага, его не особо волновало. Лихач не участвовал в интригах и сражениях (которых при нем и вовсе не случалось), а потому и не ощущал никакого груза на своих плечах. Конечно, порой Звездочет давил на его совесть, и сам Алик задумывался, а правильно ли так служить противнику. С другой стороны, он вообще не признавал авторитетов и делал только то, что считал нужным, что мог себе позволить.
Нынешнее ответственное задание тоже перестало тревожить Алика сверх положенного. Феррари всегда действовала на него удивительно умиротворяюще и одновременно возбуждающе. В салоне своего авто Лихач не знал забот и бед. Дорога была его отдушиной.
***
Макс давно не ждал от жизни подарков. После того, как собственная мать – благопристойная, почитаемая в их городе женщина – бросила его, десятилетнего, испугавшись начавшихся в его внешности загадочных изменений, Сухарев не особо верил, что судьба ему благоволит. У Максима действительно были пугающие признаки: короткие усики – вибриссы, которые приходилось сбривать каждый день, пигментные пятна на ладонях и ступнях, острые, быстрорастущие ногти. С возрастом он начал понимать, почему его оставила мама, что ее напугало, и сам начал считать себя уродцем. Также относились к нему и ровесники, и окружающие взрослые.
Не знавший отца, Макс попал в приют, откуда вскоре сбежал, и учился выживать самостоятельно. Позиция, что только он может обеспечить себя и позаботиться, во многом спасала Сухарева. Чего-чего, а физической силой Максим обделен не был. Уставал мало, напротив, труд только закалял его. И так, постепенно, он научился справляться в одиночку. Кочуя из города в город, меняя работы, осваивая все новые рабочие специальности, Макс свыкся с тем, что он – не такой, как все. Научился отвечать на насмешки, защищать себя и не обращать внимания на кого-либо. Он забыл о своих особенностях, не смотрелся в зеркало и лишь выполнял каждодневные процедуры над своим телом, позволяющие ему не выделяться.
В этот пасмурный день Сухарев, не зная устали и чувства холода, грузил товар из склада в машину. Он трудился вторую смену подряд, а его напарник, Федька, пришедший час назад, лениво покуривал папиросу, развалившись на пустых ящиках. Его безделье абсолютно не волновало Макса. Сухарев совершал монотонную работу, таская груз, и этим занимал и свои руки, и сознание. Гнетущие мысли часто одолевали его, когда Максим оставался наедине с собой, в съемной комнате, и это его совершенно не радовало. А на работе, за делом, Сухарев был умиротворен и сосредоточен. Поэтому то, что ему не мешали и не тормозили процесс, напротив, удовлетворяло Макса. Но натура Федьки была такова, что, если и не в деле, то словами он непременно нарушал его покой. Максим не любил смены, выпадающие с ним. Но любопытствующих грузчиков было слишком много, не до выбора.