Ядовитая, или Хозяйка Черной Пустоши - стр. 10
‒ Помилуйте госпожа, я специально вещи ваши в суме такой несу, насели окаянные, требуют выплатить долги. Боялась, отнимут платье-то, оно жемчугами обшито.
‒ Какие долги? ‒ посмотрела на Гария, а тот отвернулся к стене и приготовился ждать, когда Шена меня переоденет, что-то мне подсказывала, что хозяйка этого тела стыдливостью не страдала, поэтому выгонять старика я не стала.
‒ Вы скачки устраивали на райтах, проигрались, ‒ сказал он, ‒ а еду сказали в долг брать в лавках и не тревожить вас по пустякам, там уже немало набежало.
Я цыкнула, ну что за дура была эта… о, как меня зовут, фамилия я поняла Сахрами, а имя. Я спросила у Шены, она была удивлена, но покорно сказала, поправляя на мне корсет:
‒ Анадея госпожа, титулов вас лишили, вы теперь просто Анадея Сахрами, ‒ прошелестела боязливо старуха, поглядывая на Гария.
‒ Гарий потом расскажешь Шене о моей памяти, а пока ведите меня осматривать, что у меня осталось, показывайте хозяйство.
Я поправила на груди слишком низкий вырез, осмотрела подол нежнейшего шёлкового платья розового цвета с сиреневыми цветами понизу. Поразилась в который раз несоответствием одежды и обстановки, но решила, что сначала нужно узнать, что вокруг происходит, а потом менять гардероб.
Тем более, богато расшитый лиф сверкал жемчугами и другими камешками и что-то мне подсказывает, что это не подделка. Бывшая хозяйка имела плохую репутацию и наверно ничего не боялась, а я пока не уверена, стоит ли носить этот магнит для бандитов. Поверх всего этого великолепия я накинула плащ, так как на улице был приблизительно месяц апрель и, хотя снег растаял, по утрам было еще морозно. Капюшон плаща оторочен белой опушкой, чтобы скрыть свое испуганное лицо, я натянула его поглубже.
Мне было до жути страшно выходить из кибитки, жутко оттого, что я в другом мире, законов которого я не знаю, но невероятно легко и свободно из-за молодого тела, в котором ничего не болело.
-------------------------
Люсина
6. Глава 3
Стоило переступить порог кибитки и выйти на небольшое крылечко, как меня оглушило гвалтом многолюдного лагеря. Видно, мое удивление было написано на лице, потому что Гарий, который уже спустился, и стоял, чуть согнувшись прошептал:
‒ Госпожа ведите себя естественно, вы ничего не боитесь, вам никто не ровня, кроме имперского надзирателя Карва Мида, и служителя Небесного, но даже без титулов они только сравнялись с вами.
‒ Кстати, ‒ я спустилась, стараясь выровнять спину и принять горделиво-надменный вид, ‒ расскажешь потом о Небесном.
‒ Вы и это не помните? ‒ выдохнул Гарий и даже лицо поднял.
‒ Я же тебе говорила, ничего не помню. И желательно частично рассказать о потере памяти другим, но не всем, ‒ это я уже себе под нос бурчала.
Лагерь был большим, почти как средняя деревенька на родине. Одна широкая дорога делила лагерь на две части. Небольшие узкие тропинки отходили от нее во все стороны. По дорожкам ходили люди, много людей, носились ребятишки, лаяли собаки и квохтали куры, которые, не боясь телег нагло клевали что-то в грязи.
Жили тут в шатрах, кибитках, наспех сколоченных домиках и даже просто в шалашах. Я глянула на свои сапожки из тонкой кожи и поняла, что идти мне никуда не хочется. Грязь, похожая на болото, и запах от которого мне хотелось, быстро цепляясь за поручни скрыться в кибитке. Я прикрыла нос рукой в тонкой перчатке и тихо вздохнула.